Пчелы ползали по голым рукам Брана, а тот что-то им бормотал.

– Что они ему говорят? – спросил я.

– Что происходит в мире, господин. А он просит у них прощения.

– За то, что происходит в мире?

– Потому что, чтобы достать мед для напитка, господин, Бран должен сломать ульи, и тогда пчелы умирают. Он хоронит их и читает молитвы над их могилами.

Бран ворковал над своими пчелами, напевая, как мать поет своему младенцу.

– Я видел только соломенные ульи, – сказал я. – Может, соломенные ульи не надо разрушать? Может, тогда пчелы смогут жить?

Бран, должно быть, понял, что я произнес, потому что сердито обернулся и быстро забубнил.

– Он не одобряет скепов, господин, – перевел Хэберт, имея в виду ульи, плетенные из соломы. – Он делает свои ульи так, как делали в старину, из переплетенных прутиков орешника и коровьего навоза. Он говорит, что мед тогда слаще.

– Передай ему, что мне нужно. И скажи, что я хорошо заплачу.

Итак, сделка была заключена, и я поехал обратно к старой крепости на холме, думая, что у нас есть шанс. Всего лишь шанс. Потому что пчелы говорили.

* * *

В ту ночь и в последующие две я посылал людей вниз по длинному холму к новой крепости. Первые ночи я возглавлял их сам, покидая старую крепость после наступления темноты.

Люди несли паруса, разрезанные пополам, в каждую половину была вшита пара рангоутов – так что у нас получилось шесть широких веревочных лестниц. Когда мы ринемся в настоящую атаку, нам нужно будет войти в реку, развернуть эти шесть широких лестниц и положить их на дальний берег, а потом людям придется взобраться по веревочной сетке с настоящими деревянными лестницами в руках, которые предстоит прислонить к стене.

Но три ночи подряд мы просто имитировали атаки. Приближались ко рву, кричали, наши лучники – их у нас было чуть больше сотни – пускали стрелы в датчан. Те в ответ отстреливались и метали копья, втыкавшиеся в грязь. А еще они метали головешки, чтобы разогнать ночную тьму. Поняв, что мы не пытаемся перебраться через ров, датчане выкрикнули приказы прекратить метать копья.

Я выяснил, что на стенах полно людей. Хэстен оставил большой гарнизон, такой большой, что некоторые воины, вместо того чтобы оставаться в крепости, охраняли корабли на берегу Канинги.

На третью ночь я не спустился с холма. Предоставил Стеапе возглавлять ложную атаку, а сам наблюдал за ней с высоты стен крепости. Едва наступила темнота, мои люди доставили из Хочелейи повозку, в которой было восемь ульев. Бран сказал нам, что лучшее время, чтобы запечатать ульи, – сумерки, и тем вечером мы закрыли отверстия затычками из ила, смешанного с коровьим навозом. Теперь затычки медленно затвердевали.