А моя единственная надежда заключалась в том, что этот враг покрупнее не испугался и идет мне на выручку.

Огромный форт казался черным в тени лунного света. Это было могучее сооружение, возведенное из земли на пересечении двух дорог. Думаю, некогда тут имелись деревянные строения, в которых размещались римские солдаты, но теперь внутри поросших травой валов не было ничего, кроме обширного пастбища, населенного стадом коров. Я перебрался через обмельчавший ров и невысокую насыпь. Меня встретили два завывающих пса, на которых тут же шикнул пастух. Разглядев кольчугу и шлем, он бухнулся на колени, склонил голову, обхватил за шеи рычащих собак и задрожал от страха.

– Как называете вы это место? – спросил я у него.

– Старый форт, господин, – ответил пастух, не разгибаясь.

– Есть тут деревня?

– В той стороне, – мотнул он головой на север.

– Как называется?

– Пенкрик, господин.

Стоило ему произнести это название, как я его вспомнил.

– Тут и река есть? – осведомился я, стараясь восстановить в памяти последний свой приезд в эти края.

– Да, там, – подтвердил пастух, кивнув на запад.

Я швырнул ему обрубок серебра:

– Следи, чтобы твои собаки не лаяли.

– Ни звука, господин. – Он воззрился на серебро в залитой лунным светом траве, наконец поднял голову и посмотрел на меня. – Да благословит тебя Бог, господин. – И тут заметил молот. – Да защитят тебя боги, господин.

– Ты христианин?

– Думаю, да, господин. – Пастух нахмурился.

– Тогда твой Бог ненавидит меня, – проворчал я. – И ты будешь ненавидеть, если твои псы хотя бы пискнут.

– Будут сидеть тише мыши, господин. Как маленькие мышки. Никакого шума, клянусь.

Бо́льшую часть своих людей я отправил на запад, но с наказом повернуть на юг, едва они достигнут близлежащей реки, которая, если память мне не изменяет, не была ни глубокой, ни широкой.

– Просто следуйте вдоль берега на юг, и я найду вас, – напутствовал я воинов.