Дан был быстр. Быстр как молния. Единственный способ замедлить его – сблизиться, слиться с ним. И я рывком поднялся, отразил щитом выпад и попытался ударить им в лицо врагу. Я был выше его, крупнее и собирался использовать преимущество в массе, но он разгадал мое намерение. Кнут ухмыльнулся сквозь кровь и рубанул Ледяной Злостью так, что та зацепила боковину моего шлема. Дан подался назад, словно замявшись. Но эта растерянность была напускной, так как, стоило мне двинуться вперед, бледное лезвие метнулось к моему лицу, я отпрянул, и оно снова чиркнуло меня по шлему.

– Утред, ты не так уж хорош! – Кнут рассмеялся.

Я остановился, тяжело дыша, и смотрел на него, но он раскусил мою уловку и усмехнулся, потом опустил Ледяную Злость, приглашая атаковать.

– Странное дело, но ты мне нравишься, – сказал ярл.

– Ты мне тоже. Я думал, что убил тебя там, на вершине холма.

Свободной рукой дан коснулся массивной железной пряжки на поясе с мечом.

– Ты оставил тут зазубрину, – признался он. – И выбил из меня весь дух. Было больно, по-настоящему. Некоторое время я не мог вдохнуть, и мои парни меня утащили.

Я вскинул Вздох Змея, и Ледяная Злость тут же блеснула.

– На следующий раз это будет твое горло, – пообещал я.

– Ты быстрее многих, – заметил ярл, – но недостаточно быстр.

Его воины наблюдали за нами с подножия холма, а мои воины и их валлийские спасители – с вершины. Даже «стена щитов» Эдуарда остановилась, чтобы посмотреть.

– Увидев твою смерть, они падут духом, – бросил Кнут, указав мечом на армию западных саксов и мерсийцев. – Вот почему я тебя убью, но сделаю это быстро. – Он ухмыльнулся. Белесые усы перепачкала кровь, капавшая из сломанного носа. – Очень больно не будет, клянусь, поэтому держи меч крепко, друг, чтобы мы встретились в Валгалле. Готов? – Ярл сделал полшага ко мне.

Я глянул направо, где воины Эдуарда перебирались через брод.

– Они снова пошли, – объявил я.

Он тоже посмотрел в ту сторону, и я кинулся вперед. Я прыгнул к нему, и какую-то долю мгновения Кнут таращился на наступающих западных саксов, но быстро оправился, и Ледяная Злость метнулась к моему лицу. Она царапнула меня по скуле, проникнув между головой и шлемом. Не сознавая того сам, я издал боевой клич и ударил противника щитом в расчете сбить его с ног, но он выскользнул как угорь, отдернул руку с мечом, и лезвие рассекло мне щеку. Щит опустился ему на правую руку, и я вложил все свои силу и вес в этот удар, но Кнут смог отклониться. Я попытался рубануть Вздохом Змея на обратном замахе, но Кнут опять улизнул, и клинок пролетел мимо. В результате я совсем раскрылся: рука со щитом ушла влево, а державшая Вздох Змея – вправо. Тут я заметил, как ярл меняет руки, и Ледяная Злость оказалась в левой. Он бросился на меня с быстротой молнии, клинок пронзил мою кольчугу, кожаную поддевку, сломал ребро и вошел в тело. Кнут заорал, торжествуя победу, а я последним отчаянным движением махнул Вздохом Змея, и тот, ударив дана по шлему, оглушил его. Кнут повалился на спину, я упал на него, чувствуя, что грудь с засевшей в ней Ледяной Злостью полыхает болью, как горнило. Вздох Змея лег ему поперек горла. Помню, я стал пилить и видел рану, видел, как кровь фонтаном брызнула мне в лицо, как мой боевой клич перешел в крик боли и оба мы распростерлись на лугу.