– Узнает! – не сдавалась она, и ее пальцы крепче сжали мои.

– Я знаю. Я перерезал ему глотку, мне бы не знать.

– Просто стонет, – повторил мужской голос совсем близко.

По моим губам мазнули груботканым полотном. Пронесся поток холодного воздуха, послышался шум – в комнату явно входили. С полдюжины человек затараторили разом, потом кто-то склонился надо мной и провел ладонью по лбу.

– Он не умер, Финан, – тихо сообщила Этельфлэд.

Финан промолчал.

– Я убил его, – сказал я ирландцу. – Но он был быстр, даже быстрее тебя.

– Иисус милосердный! – воскликнул Финан. – Не представляю, как буду жить без него. – В голосе его звучала тоска.

– Я не умер, ирландский ты ублюдок, – выругался я. – Нам еще предстоит сражаться вместе, тебе и мне.

– Он говорит? – спросил Финан.

– Просто стонет, – ответил мужской голос.

Я догадался, что народу в комнате прибыло. Ладонь Финана исчезла, ее место заняла другая.

– Отец! – Это был Утред.

– Прости, если был суров с тобой! – похвалил я. – Ты молодец! Ты сразил Зигурда! Теперь твое имя узнают.

– Господь милосердный! – воскликнул Утред, потом убрал руку. – Господин!

– Как он? – Это произнес король Эдуард Уэссекский. Послышался шорох – это присутствующие опускались на колени.

– Долго не протянет, – доложил кто-то.

– А господин Этельред?

– Его рана серьезна, господин, но, полагаю, он будет жить.

– Слава Богу! Как это случилось?