И там – о чудо из чудес! – нашим глазам предстало небесное видение: фигура женщины в одном-единственном одеянии. Женщина, казалось, спала, глаза ее были закрыты. Или, может быть, она была мертва – ее лицо напоминало маску смерти. Но вот на ней заплясал солнечный свет: под тонким покрывалом засияли большие, точно у изумленного дитяти, глаза; на белой, цвета слоновой кости груди, а затем и на бледных щеках заиграли алые краски жизни; на ветру затрепетали черные вьющиеся волосы, которые облекали ее наподобие одеяния; сверкнула голова драгоценной змеи, что обхватывала ее стан, вместе с волосами.

Что это – иллюзия или же сама Айша, точно такая, какой Она вошла в крутящийся Столп Пламени в пещерах Кора? У меня и у Лео подкосились колени; обняв друг друга за шею, мы бессильно опустились на каменный пол. И тогда заговорил голос, что был слаще меда, нежнее, чем шелест вечернего ветерка в тростнике, – и вот что он сказал, этот голос:

– Иди ко мне, о Калликрат, я хочу возвратить тебе искупительный поцелуй веры и любви, который ты мне только что подарил.

Лео с трудом поднялся на ноги. Пошатываясь, точно пьяный, он подошел к Айше и в избытке чувств пал перед ней на колени.

– Встань, – сказала Она, – это я должна стоять перед тобой на коленях. – И протянула руку, чтобы помочь ему встать, все время что-то нашептывая ему на ухо.

А он все никак не вставал: то ли не хотел, то ли не мог. Айша медленно нагнулась и притронулась губами к его лбу. Потом поманила меня. Я тоже хотел опуститься на колени, но Она не позволила.

– Нет, – сказала Айша своим мелодичным, так хорошо памятным мне голосом, – тебе ли стоять в позе смиренного просителя? В обожателях и поклонниках у меня никогда не было недостатка. Но где я найду себе другого такого друга, как ты, Холли? Приветствую тебя. – И, склонившись, Она коснулась губами и моего лба, только коснулась, чуть-чуть ощутимо.

Ее дыхание было напоено ароматом роз, ароматом роз веяло от прекрасных локонов, стройное тело мерцало, словно жемчуг, голова была увенчана слабым, но хорошо заметным сиянием, ни один ваятель не создал ничего более прекрасного, чем рука, поддерживающая покрывало, ни одна звезда в небе не сияла более чистым и ярким светом, чем ее задумчивые, спокойные глаза.

И все же, даже когда ее губы прикоснулись к моему лбу, я не ощутил ничего, кроме божественной любви, где не было места человеческим страстям. Не без стыда признаюсь, что это не всегда было так, но теперь я старый человек, чуждый плотских соблазнов. К тому же Айша назвала меня своим Хранителем, Защитником, Другом, поклялась, что вместе с ней и Лео я буду обитать там, где умирают все земные страсти. Повторяю: чего же мне еще желать?