– Они все только по кликухам отзываются. Точнее, по позывным.
– И где он?
– В тайге. На Гилюе.
– А кто его здесь подменяет?
– Никто.
– А как же вы нас прослушиваете?
– Уже никак. Теперь всё сконцентрировано там, на речке. И как это делает Гризли – понятия не имею.
– Ладно, оставим в покое медведя. Сколько человек на Гилюе?
– Не знаю. – Старик говорил тихо, но обречённости в его голосе Щетинин, как это ни странно, не услышал. – Все, кто оставался в Благовещенске, теперь у вас. – Небрежная улыбка коснулась губ задержаного. – Да, собственно, здесь уже и делать нечего. Остаток перекинули на Гилюй. Двоих. А вот сколько их в тайге – понятия не имею. Честно. Да мне бы и не сообщили. Перед ними своя стояла задача. Передо мной – своя.
– И что же это была за задача? – СЧХ почувствовал вторую волну гнева. – Ликвидировать моих друзей? Убить жену Урманского, как вы это сделали с Гаджой?
– Эй, начальник, уменьши обороты! Ишь, какой резвый! – Дед окинул следователя тяжёлым взглядом. – Ты мне не приписывай того, чего не было. И вообще, Гаджу не должны были убивать. Приказ пришёл только изолировать. На некоторое время. Вывезти из города. Леший, гадёныш, переусердствовал. Собственно, с этого всё и началось. Я ведь так понимаю, именно с Южно-Сахалинска вы нам на «хвост» присели? Точно, с него. А ведь я был против изоляции, да кто ж старика послушает. – Задержаный вторично вскинул глаза на подполковника. – А отца твоего друга, кстати сказать, никто не убивал. Как и его экспедицию.
Щетинин замер.
– То есть?!
– А то и есть! – отрезал старик. – Хочешь – верь, хочешь – нет, только жив Дмитриев. Юрий Геннадиевич.
– Как «жив»?
– А вот так. Жив и всё.
Часть четвертая
Часть четвертая
Часть четвертая