– Секундочку, – выдохнул СЧХ, – ты что, серьёзно?!

– Абсолютно.

– И думаешь, я поверю в этот бред?

– Надеюсь.

– Во всю эту галиматью о… – Серёга не успел подобрать нужное слово.

Старик его прервал новой мыслью:

– А что тебя смущает? Чем, собственно, отличаются Африка или Мексика от Дальнего Востока? Египет от Амурской области? Та же Земля как планета. Тот же воздух. То же притяжение. Минералы, химическая таблица – всё едино. Однако почему-то считается, будто в Египте, в Мексике, на острове Пасхи или в Боливии можно было в древности построить серьёзные сооружения, а у нас нет. Мы что, прокаженные? Или Господь разумом обделил? Земля, – старик сделал рукой круг, – одна. И земные законы распространяются на всю её поверхность.

– Это ты к чему? Про законы?

– Подумай сам, начальник. Ты человек современный. С работой спутниковой связи знаком.

Щетинин с силой принялся приглаживать усы.

– Предположим. И что, таких объектов много?

– По нашим данным, восемьсот двадцать три. В мире. Из них семьдесят один – в России. Но это неполный список. В нём только наземные сооружения. А есть и те, что находятся под водой. Неисследованные объекты в Антарктиде. В Арктике. Часть из них находится в рабочем состоянии. Законсервированные.

– Шок. – Щетинин развёл руками. – Просто не знаю, что сказать.

– Понимаю, в это трудно поверить. Но ведь блоки на Граматухе лежат!

– И наш зейский объект был в полном порядке?

– До семьдесят второго года.

Щетинин нервно поднёс стакан к губам, сделал глубокий глоток:

– Что значит – объект в рабочем состоянии?

Матвей Харитонович, слегка развалившись на стуле и закинув ногу на ногу, кивнул головой в сторону Амура.

– Он оказывает влияние на развитие человеческого общества. Как бы даёт ему толчок.