«Драка идет за тысячи километров, – думал Мельников, – но что останется после нее здесь?»

В последнее время он часто задавался такими вопросами, упрекая себя, что рассуждает как подполковник госбезопасности не своей страны, а другой, которую не умеет защитить. Идя против Сороковова, он подпишет себе приговор. Второго проступка ему не простят. Но Сороковов затевал незаконную добычу золота, хищение, подрыв валютных основ государства. А этим занималось его ведомство. Он не понимал, почему Сороковов сует голову в петлю, совсем недавно такое было невозможно. Выходит, партия сама разрушала государство, на защите безопасности которого стоял он, подполковник Мельников.

– Не пора ли пообедать? – донесся до него голос Орлика. – Егор наш не на участок ли помчался? Жена, поди, уже заждалась. У меня сало! – Орлик будто весь осветился изнутри. – Полтавское, три дня назад прислали. – Его лицо улыбалось, и глаза смотрели прямо в глубину осеннего окна так, будто за ним стояли не пожелтевшие лиственницы и три скамейки, соединенные в виде подковы, а на расписном рушнике лежал обложенный чесночком, завернутый в марлю, душистый белоснежный шмат сала с розоватыми тенями.

Вошел источающий удовольствие Перелыгин. Потирая руки, он легонько хлопнул по плечу Орлика и весело сказал:

– Ух, Палыч, и дело мы с тобой заварим! С экскаваторщиками договорился – на будущий год на «миллион» пойдут! Поддержишь?

– Поддержу, поддержу, – с хрипотцой ответил Орлик. – Курточку не снимай, обедать идем.

– А сало будет? – спросил Перелыгин, обходя стол.

– Вот! – Орлик повернулся к Мельникову, уступая ему дорогу, в голосе его слышалось торжество хлебосольного хозяина. – Он знает, что говорит!

От гостеприимного Орлика они вернулись ночью. Предстояли выходные, и Перелыгин решил хорошенько выспаться, но уже в половине восьмого его разбудил телефонный звонок.

– Дрыхнешь? А жизнь проходит. В окно посмотри, – зарокотал в трубку Любимцев. – На два дня вертушку занарядили оленстада облетать, свободный маршрут! Грех такой случай упускать.

– Я ночью только с прииска вернулся. – Перелыгин, забыв про сон и диван с книжкой, соображал, где что лежит.

– Вот и собирайся! Буду через полчаса, вернемся завтра, ничего не бери.

Это означало, что готово все: продукты, маршрут, место стоянки, время возврата и компания. Перелыгин торопливо запихивал в рюкзак теплый комбинезон, пачки патронов, патронташ, предчувствуя радость движения: прекрасно яркое октябрьское утро, прекрасно проснуться и лететь черт знает куда вместе с друзьями, прекрасно торчать в единственно правильной, нужной тебе точке на земле! Он достал волчью шапку, сунул в мешок разобранное ружье. Следовало соблюдать осторожность. Сороковов вел охоту за Любимцевым, а браконьерство с использованием авиации тянуло на крупные неприятности. Однако, как гласила одна из заповедей «Дальстроя»: «Делай, но не подставляйся».