— Так точно! Лично фюрером! — не ведал ни его, ни своих страхов Скорцени. — С приказом во что бы то ни стало освободить вас и доставить в Германию.

В иной ситуации это солдафонское «доставить» конечно же покоробило бы щепетильного дуче, но сейчас ему было не до этикета и дипломатических формулировок. Он пребывал в таком состоянии, что, казалось, готов был броситься в ноги этому свалившемуся с неба громиле. И было что-то непостижимо искреннее в том, как он по-детски захватил вытянутую по швам левую руку Скорцени и долго жал и тряс ее своими вспотевшими, дрожащими руками. А затем бросился обнимать.

— Эти двое… Что по громоотводу[83]… Если бы не они, — растерянно бормотал Муссолини.

— Все будут отмечены, все, — прервал его Скорцени, не желая акцентировать внимание на каких-либо двоих.

В объективе камеры, как и в объективе истории, находился сейчас он. «Я еще вернусь в этот мир! Я еще пройду его от океана до океана!»

— Я знал, — почти всхлипывал тем временем дуче, — что мой друг Адольф Гитлер не оставит меня во власти этих негодяев. Он, только он, поспешил мне на помощь. Я верил, что так оно и будет.

Пролепетав еще что-то трогательно-непонятное, Муссолини, наконец, освободил диверсанта из объятий, и гауптштурмфюрер, все еще держа правую руку под козырек, смог продолжить свой доклад:

— Господин Муссолини, мы должны немедленно спуститься вниз и отправиться в Германию. Через несколько минут мои люди окончательно разоружат весь батальон карабинеров. Будьте готовы.

— Их следует расстрелять! Здесь же! Всех! Приказываю!

— Стоит ли спешить? Их ждет суд. — Жестокость история воспринимает, будто банальное должное, зато как величественно склоняет голову перед великодушием победителя. Тем более — запечатленного кадрами кинохроники. Муссолини не способен был понять этого.

— Но мерзавцы!..

— Ими займутся судьи. Не следует лишать их такого удовольствия, — вновь бесцеремонно прервал его гауптштурмфюрер. Устраивать здесь бойню? Казнить бывших союзников? После того, как они сложили оружие? К чему? — Вы свободны, дуче. Я и мои солдаты в вашем полном распоряжении.

— Я-то вначале решил, что вы посланы Черчиллем, — совершенно некстати брякнул Муссолини.

— У нас мало времени, дуче, — покоробило Скорцени от его сентиментов и взывания к духам лорда Черчилля. — Не забывайте, что мы всё еще находимся на вершине Аб-руццо, со всех сторон окруженной враждебными вам итальянскими солдатами.

— Вы правы, вы правы, — заметался по комнате Муссолини, осматривая свои арестантские пожитки.

— Что вам необходимо взять с собой? — пришел ему на помощь первый диверсант империи.