– А Рене? – спросил он.

– Рене спас меня от яда.

– Фу! Тебе везет, Анрио: спасать – это не его специальность, – сказал король, пытаясь улыбнуться, но от сильной боли не улыбка, а судорога пробежала по его губам.

– Итак, сир, меня спасли два чуда: одно – раскаяние Рене, другое – доброта вашего величества. Должен сознаться, я боюсь, как бы бог не устал делать чудеса, поэтому я и решил бежать, руководясь истиной: на бога надейся, а сам не плошай.

– Отчего же ты не сказал мне об этом раньше, Генрих?

– Если бы я сказал об этом вам даже вчера, я был бы доносчиком.

– А сегодня?

– Сегодня – другое дело; меня обвиняют – я защищаюсь.

– А ты, Анрио, уверен в первом покушении?

– Так же, как во втором.

– И тебя хотели отравить?

– Пытались.

– Чем?

– Опиатом.

– А как отравляют опиатом?

– Спросите, сир, у Рене: раз отравляют и перчатками…

Карл насупился, но понемногу лицо его разгладилось.

– Да, да, – говорил он, как будто разговаривая с самим собой, – всем тварям, по самой их природе, свойственно бежать от смерти. Так почему же не делать сознательно того, что делается по инстинкту?

– Итак, довольны ли вы, ваше величество, моею откровенностью и верите ли, что я сказал вам все?

– Да, Анрио, да, ты хороший малый. И ты думаешь, что те, кто желает тебе зла, еще не угомонились и будут покушаться впредь на твою жизнь?