Коконнас скорчил улыбку, говорившую: «Вот видите, сир!»

– А что значат две заводные лошади и два мула, нагруженные ящиками? – спросил Франсуа.

– Мы разве конюхи? Велите отыскать конюха, который был при них, и спросите.

– Его там не было! – сказал разъяренный герцог.

– Значит, он испугался и удрал, – возразил Коконнас. – Нельзя требовать от мужика такой же выдержки, как от дворянина.

– Все время один и тот же способ оправдания, – пробурчал герцог Алансонский, скрежеща зубами. – К счастью, сир, я вас предупредил, что эти господа уже несколько дней как у меня не служат.

– Как, ваше высочество! Я имею несчастье больше не служить у вас?

– А! Черт возьми! Вы знаете это лучше всех; вы же сами просили вас уволить, написав мне довольно наглое письмо, которое я, слава богу, сохранил, и, к счастью, оно при мне.

– Ах, я думал, что ваше высочество простили мне письмо, написанное в минуту плохого настроения. Это было, когда я узнал, что ваше высочество собирались задушить моего друга Ла Моля в одном из коридоров Лувра.

– Что за разговор? – перебил его король.

– Я тогда думал, что ваше высочество были только одни, – продолжал Коконнас. – Но потом оказалось, что там было еще трое.

– Молчать! – крикнул король. – Все ясно! Генрих, – обратился Карл к королю Наваррскому, – даете слово не бежать?

– Даю, ваше величество.

– Возвращайтесь в Париж вместе с месье де Нансе и ждите распоряжений в вашей комнате. А вы, господа, – сказал он двум дворянам, – сдайте ваши шпаги.

Ла Моль взглянул на Маргариту. Она улыбнулась.

Ла Моль сейчас же отдал шпагу ближайшему командиру. Коконнас последовал его примеру.

– Ну что ж, нашли мне де Муи? – спросил король.

– Нет, сир, – ответил де Нансе, – или его не было, или он бежал.

– Плохо! – сказал король. – Едем домой. Мне холодно, и я что-то неясно вижу.

– Сир, это, наверно, от раздражения, – сказал Франсуа.