— Ратник Маяковский! Ко мне!

В голосе Дмитрия Павловича звенел металл. Сухотин с удивлением взглянул на поэта — откуда знает его сам великий князь? и почему называет детину в цивильной одежде ратником? — а Володя обречённо подошёл к столу возле сцены.

— Однако, я смотрю, вы везде успеваете! — Теперь Дмитрий Павлович говорил уже с насмешкой. — Днём — чертежи и автомобили, ночью — вино и стихи… Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, солдатам запрещено посещать подобные заведения и участвовать в публичных выступлениях. Нет?

Маяковский играл желваками на скулах и молча сопел. Его дурацкая бравада грозила теперь большими неприятностями. Эдак мало, что из автошколы выгонят — ещё и на фронт запросто пошлют…

Из-за Володиной спины вынырнула и храбро встала рядом Тоня.

— Вы же сами видели, — сказала она, вскинув голову, — он не виноват!

— Господа, — засиял вымученной улыбкой Борис Пронин. — Прошу прощения за досадное недоразумение. Благодаря господам офицерам инцидент исчерпан. Позвольте шампанского за счёт заведения!

И он сделал знак буфетчику. Юсупов расхохотался.

— Ваше высочество! — Подошедший Игорь-Северянин поклонился великому князю; в голосе его звучали самые бархатные тона; он повернулся к Юсупову. — Ваше сиятельство… Эти хамы устроили гнусную провокацию!

— Что же вы молчите, Маяковский? — спросил Дмитрий Павлович. — Вашу милую даму и прочих адвокатов мы уже послушали, а что вы сами скажете в своё оправдание?

— Я дворянин, — глухо сказал Володя, глядя в пол.

— Вот как?! — вскинул брови Дмитрий Павлович. — И что же?

Маяковский поднял голову и, глядя в глаза великому князю, повторил громко и чётко:

— Я дворянин! И намерен отстаивать свою честь, кто бы и где бы на неё ни посягнул!

Великий князь встал и заложил руки за спину. С Маяковским они оказались почти одного роста.

— Вот что я вам скажу, милостивый государь, — негромко произнёс Дмитрий Павлович, и слова его долетали только до собравшихся возле стола, но не были слышны остальному залу. — Вы пишете прекрасные стихи. Я, признаться, просто потрясён и отныне навсегда ваш поклонник. Не удивлюсь и даже буду рад, если вы станете действительно знаменитым… Но — после войны, и не раньше! А пока что вы — дворянин на службе государя и отечества. Извольте выполнять то, что положено солдату! Я не стану ничего говорить вашему генералу, и сегодняшний случай останется между нами. Однако потрудитесь впредь не попадаться мне на глаза в неурочное время и в неподходящем месте. Свободны!

Маяковский вспыхнул и резко двинулся к выходу. Юсупов проводил его взглядом и повернулся к Северянину: