Государство пало.

У новогоднего стола в квартире Бриков на Жуковского, где поэты отмечали наступление 1916 года, Осип шутки ради предложил тост за Короля Времени, за Велимира Хлебникова — не задумавшись, что тот уже вознёсся мыслью в такую высь, откуда и прошлое, и настоящее, и будущее видны одним неразрывным целым. Откуда видится единство времени с пространством. Откуда даже гибель империи выглядит не трагедией, а лишь закономерным окончанием жизненного цикла.

Как гусеница думает о поре, когда она станет крылатой бабочкой, и готовится к этому, так в глубине верований всех народов таилось учение о грядущем преображении человечества.

Днями и ночами Хлебников пропадал в Публичной библиотеке и работал над изысканием чисел. Друзья посмеивались, а он забывал пить и есть и приползал домой — едва живой и серый от голода.

В 1917 году появилась новая власть, советская. Велимир записал: это — очередной временной узел, начал биться новый исторический пульс. Он сел за расчёты и определил, что ударами расширения власти станут 1921, 1923, 1939 годы — и, после затухания, неожиданный рецидив случится в 2007-м. Велимир предсказал начало новой экономической политики и то, до чего не дожил — всплески остервенелой борьбы большевиков между собой, попытки поделить Европу с Германией и начало новой войны.

Предсказал Хлебников и удары ослабления советской власти: в 1941 — вступление во Вторую мировую и близость катастрофы, в 1953 — конец целой кровавой эпохи, в 1962 — Карибский кризис и едва не начавшуюся Третью мировую, в 1989 — начало конца, и точку — в 2025-м.

Велимир Хлебников первым заявил о Большом Взрыве. Физиков очень смущала мысль: если вселенная нестабильна, значит, у неё будет конец — и было начало. Но ведь это подтверждает существование Творца… Физиков мысль смущала, Хлебникова — нет. Теорию пульсации создали и разрабатывали уже после его смерти. После его пророческих слов:

Я утверждаю свою убежденность в пульсации всех отдельностей мироздания и их сообществ. Пульсируют солнца, пульсируют сообщества звезд, пульсируют атомы, их ядра и электронная оболочка, а также каждый входящий в неё электрон. Но такт пульсации нашей галактики так велик, что нет возможности ее измерить. Никто не может обнаружить начало этого такта и быть свидетелем его конца. А такт пульсации электрона так мал, что никакими ныне существующими приборами не может быть измерен. Когда в итоге остроумного эксперимента этот такт будет обнаружен, кто-нибудь по ошибке припишет электрону волновую природу. Так возникнет теория лучей вещества.