— Говори, — бросил коротко Якоб Кабёльо.

Толпа сдвинулась теснее.

— Принц Оранский, — начал он через силу, — дал… твердый приказ: если понадобится, сейчас же… немедля… затопить страну, несмотря ни на что… Пусть лучше, писал принц, погибнут все нивы, чем допустить, чтобы славный город Алькмаар попал в руки врага и разделил участь Гарлема… Но пусть алькмаарцы, советовал принц дальше, хорошенько обдумают это дело, прежде чем дать знать Сонуа, который ждет в нескольких милях от города… Он уже открыл главные шлюзы, осталось пробить только две большие плотины, и море хлынет на страну, затопляя вместе с полями армию испанцев…

— А как же мы дадим знать Сонуа, что минута настала?.. — спросил кто-то из толпы.

— Принц… условился… Сигналом к наводнению будут… четыре костра: два — по сторонам Фрисландских ворот… два — по сторонам Красной башни. Вот главное, что было в приказе… ваши милости… Больше говорить не могу.

— Смотрите, он падает!.. — крикнули в толпе.

Мея подхватили и унесли. Он не переставал твердить в бреду:

— Пусть только хорошенько обдумают… Ведь нас горсть, мирных жителей… против шестнадцати тысяч… хорошо вооруженной… опытной армии. Шестнадцать тысяч… А нас всего… две… Не надо скупиться и жалеть урожай… Только бы выгнать. Слушайтесь Тории, жены гёза!.. Четыре костра — сигнал для Сонуа… Какое несчастье… я потерял… приказ…

Дон Фернандо в бешенстве ходил в своей походной палатке.

Мало того, что сторожевой патруль упустил подозрительного голландца, пробиравшегося болотными тропинками к Алькмаару, — принесли еще обломок дорожного посоха, потерянного этим голландцем. В посохе оказалась выдолбленной середина. Его расщепили и, конечно, нашли спрятанную бумагу, подписанную проклятым еретиком Оранским.

— Нет, это не люди! А их главный еретик — сам сатана!.. — кричал в бешенстве дон Фернандо. — Он приказывает своим «нищим» открыть все шлюзы, пробить все плотины! А мы не птицы, чтобы летать по воздуху, и не рыбы, чтобы плавать в воде… Как я смогу воевать, если море затопит здесь всю землю?.. У меня нет судов, чтобы посадить на них пешее войско. Тут не поможет и моя прославленная конница!.. Проклятый Алькмаар!

Дон Фернандо откинул край палатки. Далеко на горизонте тянулись серо-желтые пески дюн. За ними лежало море, воды которого готовы двинуться на испанский лагерь и смести его, как щепку. Дону Фернанду казалось, что он уже слышит зловещий рокот, настороженное ворчание седых от пены волн.

В стороне хмурые башни эгмонтовского замка напоминали о победных днях испанцев. Семь недель назад испанские солдаты, проходя, сожгли дотла деревню Эгмонт и плотно окружили Алькмаар. Дон Фернандо сообщал тогда отцу: