Я беру «Сахалу» на буксир, чтобы не терять времени на ее ожидание, надеясь обнаружить «Ренгилех» в Сиане, на северной якорной стоянке.

Мы прибываем туда в полдень: стоянка пуста.

Беспокойство сменяется мучительной тревогой: что-то случилось. Решительно все оборачивается против меня.

Однако пора избавляться от четырнадцати пассажиров, у которых иссякли запасы продовольствия. Они ведут себя стоически и не ропщут, но все это мне не нравится.

Я с беспокойством думаю о тех, кого пересадил на «Ренгилех», — там мало питьевой воды.

Я беру курс на Кауку. При таком ветре мы прибудем туда завтра утром, может быть, даже до восхода солнца. Я надеюсь, что «Ренгилех», который скорее всего тоже задержался, высаживая своих восьмерых пассажиров, находится в Кауке.

Я оставляю «Сахалу»: она поплывет к Рахейте, где будет ожидать нас и предупредит «Ренгилех», если последний вдруг появится там.

К трем часам пополудни на севере показывается парус. Корабль еще находится за линией горизонта, но форма его паруса мне знакома. Вскоре становится ясно, что судно плывет в нашу сторону, и я окончательно узнаю «Ренгилех».

Через полтора часа мы встречаемся борт к борту, и Саид перебирается на наше судно, чтобы рассказать о произошедших за это время событиях.

Сперва им показалось, что мы обогнали их, и, не увидев нас ни в Обоке, ни в Сиане, они направились прямо в Кауку, поскольку у пассажиров кончилась еда. По-видимому, меня уже ждали, и едва «Ренгилех» прибыл туда, как судно было, так сказать, взято штурмом. Али Саид заявил, что никак не связан со мной и что его корабль принадлежит Салиму Монти. Его отвели к шейху на допрос. И тогда Саид рассказал обо мне все, что им было нужно. Он объяснил, что я приплыву туда через пару дней с пассажирами и дорогим товаром. По его словам, он вызвался доставить меня на берег при условии получения части выручки. Саид говорил так убедительно, что ему дали вернуться на судно.

Не теряя ни минуты, он направил судно в открытое море и принялся курсировать вблизи Кауки в надежде предупредить об ожидающей нас засаде.

* * *

Положение осложняется. Надо срочно выйти из зоны влияния Салима Монти. Я решаю сегодня же ночью высадить на пустынном участке побережья своих пассажиров. Прибрежный риф делает этот маневр опасным, но нам помогает штиль.

Несчастные арабы не возражают против этой скоропалительной высадки. Перед ними простирается их родная аравийская земля, им предстоит пройти всего несколько лье пешком по знакомой местности, и это их не пугает. Правда, им придется платить пошлину за проход по территории небольших племен, каждое из которых считает свои владения государством. Если денег у них не окажется, то они заплатят натурой: каменщик возведет стену для шейха, чьи владения намерен пересечь; плотник смастерит двери и окна в одном из его домов, и так будет всюду, несмотря на то что некоторые территории размерами не больше кантона[49]. Надо быть мусульманином, чтобы находить естественным такое положение вещей, когда ко времени относятся так, словно у каждого человека впереди целая вечность.