— В самом деле, великолепная прогулка. Я отправлю Джебели за подходящей лодкой. Чтобы не терять времени, пошлите кого-нибудь из ваших людей в арабскую кофейню у железнодорожного переезда, он должен быть там. Пусть он скорее ко мне придет. И, умоляю вас, не заходите больше в лавку, так как, несмотря на невинную торговлю овощами, моя репутация всем известна. Господа из консульства будут удивлены, узнав, что мы с вами успели подружиться за эти два дня, ведь, как гласит пословица: скажи мне, кто твой друг…

— Решено, я возьму пример со Спиро и тоже не буду узнавать вас на улице.

Али Омар быстро разыскал Джебели, и мы возвращаемся на судно.

Я собираюсь подарить моим гостям то, что мы найдем в море, в благодарность за честь, которую они окажут мне своим посещением. Но боюсь, что мои надежды на улов не оправдаются, как это обычно случается, когда делят шкуру неубитого медведя. А что, если, не ожидая милости от природы, преподнести им оставшиеся у меня жемчужины? Самое главное, что они будут найдены у них на глазах. Для этого нужно заранее разложить жемчуг по раковинам. Думаю, что такая невинная ложь вполне простительна.

Я тотчас же посылаю двух матросов в Суэцкий порт, стенки причалов которого при отливе всегда облеплены огромными двустворчатыми раковинами. Вскоре они возвращаются с полной корзиной ракушек. Я осторожно приоткрываю их створки и кладу в них жемчуг. Теперь я уверен, что в любом случае мои гости не будут разочарованы.

В одиннадцать часов к моему причалу подходит посыльный из консульства. Он сообщает, что консул сегодня занят, очень сожалеет и просит перенести прогулку на другой день. Я отвечаю, что это возможно в любое время, а сегодня в два часа я по-прежнему жду Спиро и его друзей.

Я вздыхаю с облегчением, ибо моя совесть восстает против того, чтобы впутывать славного консула в это дело. Он показался мне таким чистым и честным человеком и оказал столь открытый и теплый прием, что недостойно было бы вводить его в заблуждение. Как же выйти из столь щекотливого положения?.. Тот, кто пускается на подобные авантюры, теряет власть над своими поступками и должен зачастую жертвовать самолюбием. Это трагедия для мыслящего самокритичного человека, и любой другой риск, даже ставящий под угрозу жизнь, не идет с ней ни в какое сравнение. Конфликт с совестью, который разрешается благодаря моей счастливой звезде, послужил мне уроком на будущее. Воспоминание о нем впоследствии неизменно помогало мне избегать двусмысленных ситуаций, ведущих в тупик, из которого можно выбраться лишь ценой потери собственного достоинства. Правда, остается еще Спиро, но это не консул, и почему-то, возможно, оттого, что у него душа ребенка, я не испытываю из-за него таких угрызений совести, как из-за дю Гардье.