Я увидел жуткую катастрофу — все вокруг было перевернуто, разломано, разбито… Самым невероятным было то, что наше судно неподвижно лежало на боку в густых зарослях. Мы находились в джунглях!

Пароход «Эльза», направлявшийся из Дар-эс-Салама в Дарем, неподвижно лежал, сильно накренившись, в мелкой желтой воде; вокруг бледным зеленым туманом клубились мангровые заросли. Их корни, похожие на змей, уходили в илистую толщу; высокие уродливые стволы с наростами ядовитых грибов, изъеденные морской солью, тянулись к небу, закрытому густой листвой и вьющимися растениями. Чаща кишела обезьянами.

— В этом нет никакого смысла, — решил я. — Ясно, что это продолжается сон. Но это самый кошмарный сон, какой только могла обеспечить мне лихорадка.

Вчера — или пару недель назад? — «Эльза» очутилась в пивной Сен-Поля, и официанты, карабкавшиеся на мачты, наполняли нам кружки замечательным пивом. Потом к нам приехал на форде вице-адмирал, угостивший нас шнапсом. Сейчас же мы находились вместе с нашим пароходом в дебрях, и мне не оставалось ничего другого, как снова завалиться спать.

— Ты видишь, матрос, что я все еще болен, и мне продолжают мерещиться кошмары.

— Нет, — ответил матрос, — мы действительно находимся в мангровом лесу.

— Тогда ты должен рассказать мне, как мы попали в этот лес. Я давно не слышал забавных историй.

Увы, услышанное мной оказалось суровой правдой. Я предпочел бы страдать от лихорадки, чтобы тихо и мирно закончить жизнь в ее кошмарах.

После того, как мы вышли из Дар-эс-Салама, на корабле разразилась страшная болотная лихорадка. Матросы умирали один за другим, и остававшиеся в живых сбрасывали их тела в море. Очень скоро на судне остались три человека — матрос Линке, черный штурман и я.

Вчера рано утром негр направил пароход к берегу, в заболоченное мелководье, поросшее манграми, а потом бросился в море.

— Не знаю, кому он достался на обед, — вздохнул Линке, — но его точно кто-то сожрал. Это единственная утешительная новость для нас.

Таким образом, мы с Линке оказались единственными выжившими на пароходе, застрявшем в манграх.

Мы с Линке заперлись в каюте, потому что вокруг нас происходило что-то непонятное и очень нехорошее.

Мы слышали доносившийся снаружи шум, звуки странных шагов, больше похожих на ползанье.

Вчера кто-то попытался открыть дверь в каюту, но она, к счастью, была снабжена надежными запорами.

Я спросил у Линке, кто бы это мог быть.

Матрос пожал плечами и ничего не ответил. Лицо у него было бледным, как у призрака. Ночью я слышал, как он плакал от страха.