Все сказанное выше об этой рукописи отнюдь не проясняет ее происхождение. Она была написана на хорошей, но не слишком дорогой бумаге твердым четким почерком, ничего не говорившим об авторе рукописи. Только несколько последних страниц явно были написаны сильно взволнованным человеком.

Кажется, что таинственный автор хотел что-то закончить, или достичь возможных пределов отображения.

Добавим, что поспешное скручивание нити Ариадны позволяет предположить, что читатель видит перед собой не законченный текст, а страницы, оказавшиеся во власти неизвестных сил…

В этой рукописи смущает то, что в ней — внутри ее — находится другая, встроенная в нее рукопись.

Это краткие воспоминания старика по имени Эркенслах; они представлены несколькими страницами, исписанными таким плотным, таким мелким почерком, что для их прочтения приходится прибегать к помощи лупы.

Встроенные в последнюю главу, они не способны пролить свет на что-либо. В принципе, какой свет можно ожидать от этих мрачных страниц?

Можно предположить, что автор в последнюю минуту лихорадочно свалил в кучу все, что представляло для него какую-нибудь ценность.

История Эркенслаха, которую мы приводим после настоящей, лишь осложняет туманную атмосферу, создаваемую ужасом и неопределенностью, довлеющими над небольшим провинциальным городком.

Добавим ее…

Часть первая Гертруда

Часть первая

Гертруда

Глава первая Вечер 8 октября

Глава первая

Вечер 8 октября

Вечером 8 октября, когда я в четыре часа вышел из школы, все странное и невероятное, все, от чего страх заставляет стучать ваши зубы, бросилось мне в лицо, словно разъяренная кошка.

Было четыре часа — это время можно назвать нейтральным. Оно приятно пахнет свежим кофе и тартинками с маслом, оно никогда никому не причинило ни малейшей неприятности. Уборщицы оставляют залитые водой тротуары, блестящие от отражающегося в воде солнца, а старушки, израсходовавшие все запасы сплетен, покидают свои наблюдательные посты, чтобы вернуться на кухни, заполненные ароматным туманом хорошего чая.

Я оставил позади себя школу, утомленный своими пятнадцатью годами известного лодыря; мои мозги продолжали усердно обрабатывать информацию, относящуюся к неприятной задаче про почтовых курьеров.

— Не понимаю, зачем мне нужна алгебра, — обратился я к приятелю. — Я остался один на этом свете, у меня хорошая рента. Я ежедневно посещаю питейное заведение и честно расплачиваюсь за выпитое в баре Тремана возле пристани.