У подножия холма, на самом краю соснового леса, бригада генерала Дилкса перестраивалась в две шеренги. Второй батальон Первого полка гвардейской пехоты, три роты Второго батальона Третьего полка гвардейской пехоты, две стрелковые роты Шестьдесят седьмого пехотного смешались с парнями Дилкса. Генерал, обнажив саблю, обмотал свисающую с нее кисть вокруг запястья. Ему приказали взять холм. Склон перед ним кишел ранеными из батальона Брауна. Он знал, что численный перевес на стороне противника, и не верил, что французов можно сбросить с вершины, но у него был приказ. Сэр Томас Грэм, человек, отдавший этот приказ, стоял неподалеку под знаменем Третьего полка гвардейской пехоты и с беспокойством, словно видя колебания Дилкса, смотрел на него.

— Вперед! — хмуро сказал генерал.

— Бригада… вперед! — проревел бригад-майор. Мальчишка-барабанщик дал короткую дробь, набрал воздуху и начал отбивать ритм.— Равнение на середину! Марш!

И они пошли.

Пока генерал Руффен атаковал холм, генерал Лаваль продвигался в сторону соснового леса. Шесть батальонов общим числом около четырех тысяч штыков шли широким фронтом, В отличие от британского французский батальон состоит лишь из шести рот, и каждая колонна представляет собой строй в две роты шириной и три глубиной. Ритм маршу задавали барабанщики.

Четырем тысячам Лаваля полковник Уитли мог противопоставить только две, и начинать ему пришлось в полном беспорядке. Его части шли маршевым строем, когда поступил приказ повернуть вправо и приготовиться к бою. Перестроиться в лесу не так-то просто. Вместе с Уитли шли две роты «колдстримеров», но времени, чтобы отсылать их на юг, в распоряжение Дилкса, уже не было, так что они остались под командой полковника. Зато пропала половина Шестьдесят седьмого Гемпширского. Пять рот этого полка прибились к Дилксу, тогда как пять других остались там, где им и следовало быть, то есть под началом Уитли. Хаос! К тому же за деревьями батальонные офицеры толком не видели своих людей. К счастью, ротные офицеры и сержанты сделали свое дело и провели красномундирников через лес.

Первыми из лесу выбежали четыреста стрелков и триста португальских касадоров. Многие из офицеров были верхом, и французы, совершенно не ожидавшие, что неприятель появится из лесу, решили, что их атакует кавалерия. Впечатление это только усилилось, когда из-за деревьев слева от французского фронта вырвались десять орудийных расчетов — в общей сложности восемьдесят лошадей. Перед этим они двигались по проселочной дороге в Чиклану, но, вобравшись на простор, резко развернулись вправо, взметнув пыль и песок. Два ближайших французских батальона, увидев лишь лошадей в пыли, спешно перестроились в каре для отражения кавалерийского наскока. Соскочив с передка, пушкари подняли хоботы лафетов и навели на цель жерла. Лошадей уже выпрягли и отвели под прикрытие сосен.