Когда же он вновь окажется в теплой казарме, то выкроит время, чтобы выгравировать свое имя на бронзовых застежках, которые выиграл в кости у Ая. Так получилось, что перед маршем из Порта Вестфалика он забыл это сделать. Хотя вряд ли кто заметит имя Ая на обратной их стороне – тем более что при необходимости Тулл заступился бы за него, – Пизон опасался ими пользоваться. В результате с того вечера, когда он обыграл Ая, они так и лежали у него в кошельке. Странно, но вскоре он стал воспринимать их как талисман, приносящий удачу, и потому не хотел с ними расставаться.

Пизон на ощупь потрогал их сквозь кожу кошелька.

«Фортуна, я твой преданный раб. Благоволи мне, как ты это делала раньше», – мысленно взмолился он.

Глава 22

Глава 22

Вскоре Пизон был сыт лесом с его деревьями по горло. Буки, грабы, дубы – он насмотрелся их до конца своих дней. Он потерял счет, сколько срубил их или помог срубить. Натруженные руки болели, как после учений. Сделав несколько взмахов топором, он был вынужден давать им отдых.

А колючий кустарник! Он тоже уже сидел у Пизона в печенках. Его мерзкие густые заросли были повсюду. Все открытые части рук и ног покрылись глубокими царапинами от острых колючек и шипов. Утешало лишь то, что и у остальных дела обстояли точно так же. Даже Тулл был вынужден признать, что солдаты устали, а не просто отлынивают от работы. Во время дневного перерыва он распорядился, чтобы те легионеры, что стояли на часах, сменили лесорубов, расчищавших дорогу для колонны. Пизон ощутил прилив благодарности к центуриону. Уж лучше стоять на часах, высматривая медведей и ангривариев – которые все равно вряд ли появится, – чем полдня махать топором, рубя деревья.

Короткий отдых оказался в целом приятнее холодной пищи. Не обращая внимания на мокрые плащи и туники, солдаты сидели на корточках или поваленных деревьях, предаваясь приятному безделью. Некоторые даже растянулись под деревьями – там, где земля была посуше. Некоторые разговаривали – в этих случаях обычно раздавались жалобы на Вара, который, вместо того чтобы идти прямиком в Ветеру, загнал их в эту грязь и распутицу.

– В такой день, как этот, нашему брату-солдату не помешала бы миска горячего супца или немного горячего винца, – сокрушился Вителлий, запихивая в рот кусок хлеба.

Его слова встретили дружное одобрение со стороны остальных членов контуберния. Легионеры расположились вокруг плоского камня, служившего подобием стола. На земле возле их ног валялись шлемы, намокшие подшлемники, щиты, копья и прочее снаряжение.