– Сестра, как это понимать? – шепотом спросил девушку.

– Сделай меня женщиной, ты же умеешь, – дрожащим голосом произнесла Элиза. – Ийя рассказывала, что ты очень хорош в постели.

– Для Ийи да, а тебя сейчас отхожу ремнем по попе так, что неделю не сможешь сидеть. Быстро встала, оделась, и бегом в свою комнату. Тебя здесь не было, я ничего не видел и не слышал. Произнесешь еще хоть слово, я свою угрозу приведу в исполнение. Представляешь, как над тобой вся семья будет смеяться, увидев с голой попкой, исполосованной ремнем.

Я не успел сосчитать до десяти, след Элизы уже простыл. Все, уезжать нужно быстрее, чтобы не вводить сестер в искушение. А всему виной длинный язык служанки. Ну, доставлял я тебе удовольствие, так зачем трепаться на каждом углу?

Утром объявил Францу о своем отъезде в Европу. Дядя расстроился, но развернул кипучую деятельность. Приказал собирать мне походный запас продуктов, чтобы их хватило до окончания путешествия. Я на всякий случай, в качестве образцов, решил взять с собой сотню банок говяжьей тушенки. Неизвестно, как у меня пойдут дела в Австрии, может, получится кому-то предложить этот продукт длительного хранения. Пробовал я тушенку, она вкусная и сытная. На следующий день из асьенды выезжали две повозки – в открытой коляске я с дядей и Куртом, а на второй – угрюмый немец Ганс вез два деревянных ящика приличных размеров. В Аргентину я приехал с двумя небольшими чемоданами, оставленными в гостинице, а уезжаю с грузом, что, естественно, добавит мне лишних хлопот.

В Буэнос-Айресе Франц решил поселиться в самой дорогой гостинице, хотел показать мне, что для племянника ему не жалко расстаться с приличной суммой наличных. С трудом мне удалось его отговорить и предложить гостиницу «Рио-Мадеро», где хранился мой багаж. Оставив Курта и Ганса в гостинице, сами на коляске отправились в порт в поисках подходящего судна. Нам повезло, на завтра запланировано отплытие французского грузопассажирского парохода «Республика», порт прибытия – Марсель. Меня это устраивало. Франц оплатил мне каюту первого класса и перевозку груза, я не тратил ни копейки.

Вечером в ресторане гостиницы Франц устроил что-то наподобие прощального ужина на троих.

– Очень жаль Генрих, что ты уезжаешь, пробыл ты у нас всего пару месяцев, – покачал головой Франц, – не посмотрел страну, как следует. – Я надеялся, что с твоим возвращением мы расширим наши владения. Вы с Куртом обзавелись бы семьями, и мы смогли бы возродить силу семейство Вольфов. Нет-нет, я на тебя Генрих не обижаюсь, и не упрекаю, ты все делаешь правильно. Сейчас большая часть денежных людей живет в Европе и в Северной Америке, а мы здесь как бы подбираем крошки с господского стола. Да, у меня крепкое хозяйство, приличный доход, но, как говорят, много денег не бывает. Я, собирая для тебя багаж, приказал положить в ящик несколько видов окороков, говяжьих и свиных, угостишь кого-то, может, заинтересуешь европейцев нашими продуктами. Надо искать новые рынки сбыта продукции, а то вариться в собственном соку долго невозможно. Цены упадут, следовательно, понизиться благосостояние семьи. Надеюсь, ты нам будешь регулярно писать о твоих делах, не забудешь старого дядю Франца.