– Так я же проведу фотографирование.

– А фотокарточки ему какие покажите? Темные фотопластины? Это не аргумент в беседе. Думаю, вам после фотографирования любовников, нужно тихо и незаметно покинуть место их встречи. Обработать снимки, изготовить фотокарточки. Естественно, накопить всю информацию и только потом работать с объектом. У вас в руках будут все козыри, офицеру будет тяжело их побить. Пусть вы сейчас потратите еще пару месяцев на сбор сведений, но вы успеете качественно подготовиться к беседе, и вам будет его легче склонить к сотрудничеству. Я научу вас, Генрих, как постараться перевести вербовку, осуществленную с использованием компрометирующих материалов, на длительную плодотворную работу на основе финансовой зависимости и минимизировать негативное к вам отношение вновь завербованного. Я расскажу вам сейчас кратко, естественно, не раскрывая личных данных человека и без географической привязки о двух случаях из своей практики, которые продемонстрируют сложнейшую палитру наших взаимоотношений с источниками информации. Теоретические выкладки не позволят вам, Генрих, приобрести необходимый опыт. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать – гласит старая мудрость всех народов. Вот я вам и помогу увидеть изнанку мероприятий, которые вы сейчас сами начали планировать. Итак, слушайте и вникайте.

Однажды нам предстояло завербовать одного человека, назовем его Вилли, для предоставления нам секретной документации из военного министерства некоей страны. На все мероприятия по его изучению и вербовке руководство выделило нашей группе один год (были ситуации, когда предоставлялись и более длительные сроки). Находясь у меня на личном оперативном контакте, он, однако пытался ввести меня в заблуждение относительно своих установочных данных. И не только. Предоставляя информацию, Вилли заявлял, что сам непосредственно доступа к ней не имеет, в отличие от своего друга-шифровальщика. Естественно, оценивал информацию гораздо выше ее истинной стоимости – надо же и другу платить, и о нем не забывать. Для установления его истинной личности мы и негласный обыск его вещей в гостинице проводили, и наружное наблюдение задействовали. Действовать грубо мы не рискнули, боялись расшифровать свой интерес и повредить делу. Но и держать нас за дураков мы тоже не могли ему позволить. Предпринятые мероприятия по наружному наблюдению провалились, он постоянно отрывался от наших людей, зная, как свои пять пальцев проходные дворы нескольких европейских столиц, в которых его пришлось негласно сопровождать. От ответов на прямые вопросы уклонялся, свое поведение объяснял заботой о безопасности друга, сообщал ложные адреса. Мы начали подозревать «подставу». В итоге мы, конечно, узнали о нем многое. Вилли оказался маленьким домашним тираном, брюзгой, капризным человеком. Однако все эти качества происходили из его тяжелой болезни, доставшейся ему на военной службе, от которой он упорно не желал лечиться. Ему, видите ли, огромное удовольствие доставляла жалость близких людей. Он своими стонами изводил свою несчастную семью.