Роутег отвернулся от океана и его взгляду открылся город. Каренна. Для кого-то мечта, для кого-то душный ворот ежедневных бытовых обязанностей. Отец всегда говорит ему, что всё относительно. Кроме смерти.

В новом районе города, на улице Отца-Основателя, уже неделю как поставлен памятник. Над ним трудился целый отряд мастеров-скульпторов из Священной Римской Империи, которые день и ночь пропадали в ангаре, который построили специально для этой скульптуры. Полгода работы, сотни фунтов золота в оплату — мраморный памятник готов.

Открытие было торжественным, отец Роутега выступил с речью, овации, длившиеся около пяти минут, цветы, возложенные к основанию статуи специально отобранными детьми, пятидесяти процентные скидки на питание во всех кафе и ресторанах города, оплаченные государством, оркестр, пляски, контрабандный крепкий алкоголь… город отдавал дань памяти великому человеку.

События тех дней отец вспоминать не любил. Потеря друга, полная парализация управления Сердца-Стали, кровопролитное наведение порядка, бесконечные встречи, в те дни Роутег его почти не видел. А когда всё стабилизировалось, отец вернулся домой вдрызг пьяным. Единственный раз, когда он видел его таким.

Памятник высотой в сто пятьдесят футов, изображал старейшину Тихого Орлана, который восседал на троне Верховного Старейшины и глядел вдаль уверенным взглядом. Руки его лежали на подлокотниках, на лице его была добрая полуулыбка, так старики смотрят на своих внуков. За памятником стояла трехсотфунтовая мраморная плита, на которой были выгравированы три слова: "Правитель. Отец. Человек."

В городе только-только начинался всеобщий праздник. Люди набивались толпами в заведения общественного питания, где предавались чревоугодию, пили, смеялись и говорили. Дух торжества чувствовался в воздухе, хотя для многих смерть Тихого Орлана была трагедий, и связана была с чередой тяжелых потрясений.

В тысяча шестисотом году что-то изменилось в климате. Зимы стали холоднее, лёд сковывал реки до поздней весны, лета были короткими, осенью начал рано выпадать снег. Благодаря действиям отца, который после первой же ледяной весны отдал приказ о увеличении интенсивности заготовки мяса бизонов для создания запасов пеммикана, удалось избежать сильного голода, который прокатился по всем северным племенам, не входящим в Лигу. Некоторые отдаленные колонизационные поселки не пережили этих тяжелых зим, вынужденные вернуться в Каренну и Сердце-Стали, но ужасов каннибализма избежать удалось. Вообще, эти аномальные холода стали катализатором увеличения населения на территории Лиги. Многие независимые племена перебрались на специально выделенную территорию, где ими занялись специалисты из Иммиграционного Комитета Лиги Ирокезов. Они пережили карантин, прошли вакцинацию, после чего их поселили по разным районам. Теперь запрещено селиться родами, дабы не препятствовать интеграции новых жителей в социум. Пользуясь полномочиями Патриарха, отец смог осуществить свою давнюю задумку о прекращении этого осточертевшего всем землячества и кумовства, характерного для Совета Старейшин.