— Понятно. Вот, держите. Как просили. Знаете? Не будет ли наглостью с моей стороны попросить вас проводить меня до машины? Есть у меня пара вопросов.

— Хорошо, — кивнула она, после чего, бросив быстрый взгляд на своих подруг, чтобы проверить произведенное впечатление, гордо задрала подбородок и последовала за мной.

Пока парни укладывали мои вещи в багажник старого «форда-пикапа», мы отошли несколько в сторону и остановились в тени гостиницы. Весна, но уже пекло прилично, вон девушки в гимнастерках бегают.

— Вы хотели о чем-то поговорить? — первой задала вопрос Степанида, видя, что я стою в задумчивости.

— Что? Ах да. Тут скорее просьба, чем вопрос. Знаете, у меня есть друг, его зовут Алексеем. Он тоже летчик, сейчас в госпитале. Пару недель назад он в одном бою, прикрывая «Илы», сбил два «мессера» и не дал им сорвать штурмовку. К сожалению, Алексей был ранен и довольно серьезно, но организм молодой, выкарабкается. За этот бой его представили к правительственной награде. Вот я и хотел вас попросить навестить его несколько раз. Родных тут у него нет, а такая красивая девушка, как вы, точно произведете нужное впечатление. Для выздоровления это — ой, как полезно!

«Ранен он хоть и серьезно, но не настолько. Конечно, мир изменился, течение времени идет уже по-другому. Эффект бабочки во всей его красе. Но то, что я в параллельном мире, уже подтвержденный факт. Мелкие нестыковки в истории, да и я не пропал, а ведь по идее должен был. Бабка не попала в плен в Киевском котле, не было лагеря, офицерского борделя, побега, партизанского отряда, где она должна была встретиться с прадедом Алексеем. Да и он тоже попал на фронт не в конце сорок второго, это произошло раньше. Он получил другую боевую подготовку, и как повернется их судьба, я не знаю. Война, там может случиться всякое, могут встретиться, могут и пройти мимо друг друга. Так почему бы не подтолкнуть их? Лично мне их судьба небезразлична. Родные люди все-таки, хоть и из параллельного мира».

— Он серьезно ранен? — Вопрос был странен, я уже сказал об этом, но тут до меня дошло.

— Через месяц, по словам врачей, он вернется в часть и продолжит бить врагов. Он не инвалид.

Прабабка задумалась, я же не сводил с нее взгляда, старательно запоминая. Последний раз бабку Степу я видел морщинистой старушкой, возрастом за девяносто лет, разница просто поражала. Однако даже в таком состоянии я ее узнал.

«Ага! Столько раз альбомы с фотографиями листал, сидя на ее коленях! Маленький был, а все помню».

Там была старая выцветшая фотография, где бабушка с дедушкой стояли на фоне высоких сосен в военной форме и строго, без улыбки смотрели в объектив. Дед в форме летчика, в реглане с кобурой пистолета на боку и немецким автоматом на груди. На обороте было: «Осень сорок третьего, партизанский лагерь». Бабка тогда говорила, что его вынесли из землянки, где лежали раненые, нарядили в форму и сфотографировали. На фото не было видно, что он стоял на одной ноге, слегка облокотившись о будущую жену, это бабушка потом рассказала правнуку, то есть мне.