— Этьен Кабе исчез, — вывалил он на меня новость, когда мы уединились в кабинете, — судя по тому, что вместе с ним исчезла и его жена с дочкой, сбежал.

— Мля!!! — Этьен Кабе это директор одного из наших крупных банков, через который мы нахватались крупных кредитов и проводили операции с золотом. Сам банк не являлся ключевым в нашей игре, поэтому директор знал лишь то, что младший Дюпон решил подзаработать на финансовых спекуляциях «в тайне» от своего дяди, что не являлось уголовно-наказуемым в эти времена. Но репутация! Это в двадцать первом веке стало плевать на то, что о тебе подумают в обществе, здесь и сейчас репутация значит очень много, станет известно о махинациях и все, общество отвернется, ни один банкирский дом больше не будет иметь с тобой дел.

— Что-то утащил с собой? — Интересуюсь после того как немного пришел в себя.

— Не без этого, — кивнул Симон, наливая себе вина, — пока нашли сомнительные операции на три миллиона франков, но не факт, что это именно то, о чем мы думаем.

Интересно, маловато как то для такой величины, тут должна быть другая причина.

— Извини, не сходится, — озвучиваю свою мысль, — не тот он человек, чтобы довольствоваться такими деньгами. Значит проблема не в банальной краже денег.

— Мы тоже пришли к такому выводу, — согласился глава службы безопасности, — но пока не можем найти причину. Мне вот больше интересно, на что он надеется, ладно бы был один, есть шанс затеряться на старушке Земле, но с семьей-то ему никуда не спрятаться? Или кто-то ему обещал защиту?

— В таком случае интерес могут проявить либо англичане, либо американцы. Информация, которую они могут получить от Этьена, сама по себе хоть и нанесет нам ущерб, но больше возни с доказательствами. Не государственный это уровень, а вот если использовать его для провокации, якобы он был в курсе всех махинаций Дюпонов, вот тогда придется понервничать — пустят его «признания» через бульварные издания, замучишься потом отмываться. В конечном итоге ущерб нам будет нанесен колоссальный.

— Тоже вариант, — пожал плечами Симон, смакуя вино, — но в любом случае, сам по себе он на такое не пойдет, нужны веские причины, чтобы при этом слить свою жизнь в унитаз.

— А если нам, не дожидаясь «разоблачений», начать свою контригру?

— В смысле? — Уставился на меня безопасник.

— Мы ведь можем заранее оповестить общественность о сбежавшем с крупной суммой банкире, — развиваю свою мысль, — и объявим его в розыск. В этом случае любое его заявление будет восприниматься, как попытка оправдать банальное воровство.