Так в итоге и получилось.

Три часа я ёрзал на стуле, мучая себя мыслями то о Лене, то о предстоящей беседе, то о том, не поспешил ли отправить в будущее послание, что всё на мази и «эксперимент» состоится завтра, как договаривались… А в итоге чуть было не пропустил условный сигнал.

Сначала в окошке мелькнула физиономия Иваныча, потом он махнул рукой и для верности несколько раз постучал по стеклу костяшками пальцев. Только тогда я, наконец, спохватился, быстро собрал манатки и через пару минут уже поднимался по лестнице недостроенного учебного здания…

— Почему здесь? Почему не в нормальном месте? — это было первое, что спросил Михаил, когда мы поздоровались.

Пожав плечами, я обвел взглядом ещё не отделанное помещение:

— А чем тебе это не нравится? Тепло, светло и мухи не кусают. Ну, в смысле, никто не подслушивает.

Смирнов фыркнул, но спорить не стал.

— Вот. Привёз, что просил, — выложил он на стол две запечатанные в плёнку кассеты.

— Отлично!

Я вынул из сумки магнитофон, включил его в сеть и распечатал одну из кассет.

— Что это? — вздрогнул Смирнов, когда из динамика раздался знакомый голос.

— Я полагаю, что это послание. Тебе от тебя же, только из будущего.

Михаил протянул руку и щёлкнул по клавише. Кассета перестала крутиться.

— Как такое возможно?

Взгляд у него был напряженным, и я хорошо понимал, почему.

— Думаю, это кое-что объяснит.

Раскрытый на последней странице песенник лёг перед «чекистом» на стол.

— Почерк узнал?

— Да, — кивнул Михаил, присмотревшись.