— Вы говорите со мной откровенно, и я вам за это очень благодарен, — сказал я. — Я, со своей стороны, постараюсь поступить так же честно. Я верю, что ваша политика совершенно правильна. Я верю, что на вас лежат такого рода тяжелые обязанности. Я верю, что вы приняли на себя эти обязанности, когда вступали на высокий пост, занимаемый вами. Но я простой человек и с меня достаточно простых обязанностей. Я могу думать только о двух вещах: о несчастном, несправедливо осуждённом на немедленную и позорную смерть, и о слезах его жены, которые не выходят у меня из головы. Я не могу не обращать на это внимание. Таков уж мой характер. Если стране суждено погибнуть, пускай она гибнет. Если я ослеплён, то могу лишь молить бога, чтобы он просветил меня, пока ещё не слишком поздно. Что касается Кэмпбеллов — у меня есть несколько знакомых среди джентльменов носящих эту фамилию. И я попробую всеми силами донести до герцога мысль, что за нанесённую обиду надо мстить истинному виновнику, а не использовать её для сведения старых счётов.

Слушая меня, он стоял неподвижно и, когда я окончил свой спич, ещё некоторое время оставался в прежнем положении.

— Это совершенно непредвиденное препятствие, — произнес он громко и отрешённо, будто разговаривая сам с собой.

— Как вы намерены распорядиться относительно меня, милорд? — обратил я на себя его внимание.

— Знаете ли вы, — сказал он грозно, — что вы могли бы уже сегодня ночевать в тюрьме, если бы я того захотел?

— Я пару раз ночевал в гораздо худших местах, милорд, — отвечал я с показным смирением.

— Вот что, мой милый, — сказал он устало, — из нашего разговора мне ясно, что я могу положиться на ваше честное слово. Обещайте мне, что сохраните в тайне не только то, что произошло между нами сегодня, но и всё, что знаете об Эпинском деле, и я отпущу вас.

— Я могу обещать хранить это до завтра или до любого ближайшего дня, назначенного вами, — возразил я. — Я не хочу, чтобы вы думали обо мне слишком плохо. Но если бы я дал слово без ограничения, то вы, милорд, достигли бы своей цели.

— Я не пытался подловить вас, — заметил он с досадой.

— Я в этом уверен, но всё же, — сказал я.