— Я вижу, что вы знаете моё настоящее имя… — и, скрестив руки, он поклонился мне, — хотя сам я не смею его произносить. Оно слишком хорошо известно, враги слишком часто видели моё лицо и слышали моё имя. Поэтому я не должен удивляться, если и то и другое известно людям, которых я не знаю.

— Моё имя не столь известно, поэтому не удивительно, что вы его совсем не знаете, сэр, — заметил я, — так же как не знают его и многие другие. Но если вы желаете знать, то моё имя Бэлфур.

— Это прекрасное имя, — вежливо ответил он, — его носят порядочные люди. Я припоминаю теперь, что один молодой джентльмен, носивший то же имя, в сорок пятом году был врачом в моём батальоне.

— Это, вероятно, был брат Бэлфура из Бэса, мой двоюродный дядя, — отвечал я, так как теперь был уже полностью подготовлен к вопросу о этом враче.

— Он самый, сэр, — сказал Джеймс Мор, — а так как ваш родственник был мне товарищем по оружию, то позвольте пожать вашу руку.

Он долго и бережно жал мне руку, всё время радостно глядя на меня, точно встретил родного брата.

— Да, — сказал он, — времена переменились с тех пор, как вокруг меня и вашего родственника свистели пули.

— Времена меняются быстро, — довольно сухо отвечал я, немного раздражённый неискренностью, сквозившей в его манерах, — и должен честно признаться, что я никогда лично не встречался с этим достойным джентльменом.

— Всё равно, — заметил он, — я в этом не вижу особой разницы. А вы сами, я думаю, тогда не были в деле; я что-то не могу припомнить ваше лицо, которое забыть довольно трудно.

— В тот год, о котором вы упоминаете, мистер МакГрегор, я едва поступил в младшую приходскую школу, — ответил я.