Наконец нашу соотечественницу, леди Агнесс Рэндольф, жену графа Данбара, прославленную Чёрную Агнес. Она лично участвовала в сражениях, но более всего прославилась защитой от войск английского графа замка Данбара, осада которого длилась более пяти месяцев и происходила в 1334 году. Чёрная Агнесс после каждого штурма заставляла слуг демонстративно вычищать зубцы и башни крепости, таким образом выражая своё презрение врагам…

Рассказывая всё это, я исподтишка любовался раскрасневшимся лицом леди и её горящими энтузиазмом глазами. Кажется я начал понимать, что в самом начале привлекло к ней моё внимание. В ней плескался настоящий океан жизненной энергии, способный при благоприятном случае изменить не только её жизнь, но и само течении истории. Наверное именно подобное выделяло и тех исторических героинь, о которых я ей сейчас столь вдохновенно рассказывал, всей душой пытаясь произвести на девушку впечатление.

— Где у меня голова, ведь я не поделилась с вами моей последней новостью! — воскликнула Катриона по окончании моего рассказа и в свою очередь поведала, что получила письмо от отца, сообщавшего, что она может на следующий день навестить его в замке, куда его перевели из тюрьмы накануне, и что дела его определённо поправляются.

— Кстати, на счёт вашего отца, спасибо что напомнили, — вспомнил я ещё об одном деле. — Мне кажется, что Генеральный прокурор на пару с Ловэтом подрядили через него ваш клан для того чтобы следить за мной или даже похитить меня.

— Что вы такое говорите! — воскликнула она, — зачем бы им поступать подобным образом!

— Я важный свидетель по Делу об Эпинском убийстве, — со вздохом признался я, — и мои показания могут помешать Кэмпбеллам вздёрнуть на виселицу Джеймса Стюарта, чего эти джентльмены так сильно жаждут. Ловэт намедни уже неудачно попытался меня убить, ну так он известный мерзавец. А Генеральный прокурор с помощью вашего отца просто хочет, по возможности безболезненно, не допустить моего появления в суде.

— Я надеюсь, вы не будете их сравнивать! Вам надо помнить, что Престонгрэндж и Джеймс Мор, мой отец, — одной крови, — сказала Катриона, немного отойдя от темы.

— Я никогда об этом не слышал, — сказал я удивлённо.

— Странно, что вы так мало знакомы с родословным древом шотландских кланов, — сказала она. — Одни могут называться Грантами, а другие МакГрегорами, но они всё-таки принадлежат к одному клану. Все они сыны Эпина, по имени которого, я думаю, называется и вся наша страна.

— Какая страна? — не понял я.