— Я с вами!

— Поговори еще!

По удобству для экипажа и эргономике броневик сильно проигрывал "лорину". И дышать тут было трудно, несмотря на распахнутую дверь.

— Ежели вы из Общего орготдела, то должны решать по справедливости, — угрюмо указал скорчившийся за баранкой водитель. — Не старое время, нет сейчас таких законов, чтобы умирающих принудивать…

Василий ободрил "умирающего" по шее.

— Добавь ему еще разок и дальше поедем с полным концентрированным вниманием и сугубо умными мыслями, — Катрин попыталась снять кормовой пулемет и улучшить вентиляцию, но разобраться на ходу и практически на ощупь с незнакомой подвеской станка не вышло. Шпионка в земноводной манере обругала негодное вооружение. Броневик продрынчал по Вознесенскому проспекту, вновь свернул… Дело выглядело безнадежным. Есаул Кулаковский — личность весьма безумная, но отнюдь не глупая. Слинял уж наверняка.

— Совсем спятил, — в изумлении пробормотала Катрин, глядя на фигуру в бекеше, торчащую на углу у темной аптеки. Почему-то есаул даже не смотрел в сторону довольно шумной бронетехники, замер, подняв голову вверх, словно подставляя лицо лунному свету, которого, кстати, вообще не было в эту темную историческую ночь.

— А это точно он? — с удивлением уточнил Василий.

— Я его спину недурно помню. Насмотрелась когда-то.

— Так чего он так? Замороженный какой-то. Пьян, что ли?

— Берем, какой есть. Может, протрезвеет.

Броневик остановился, и пан Куля, наконец, повернулся к машине.

Василий подпихнул водителя к двери.

— Вашбродь, у нас все побиты да поранены. Выручайте, — с болезненной достоверной гримасой прохрипел шофер, высовываясь из неуклюжего люка.

Катрин ожидала, что есаул метнется прочь — помнится, резв он был и весьма догадлив. Стрелять придется через бойницу, главное, не зацепить в организме мерзавца чего-то жизненного.

Но пан Куля как ни в чем ни бывало, легкой походкой направился к бронемашине. С лицом его было что-то не так. Контужен, что ли?

Есаул подошел вплотную к люку, ухватился за броню своими неполными ладонями. И только теперь взглянул вглубь боевого отделения…

И встретился взглядом с Катрин.

— Ночь сырая, а вы все гуляете, пан есаул.

Вот теперь есаула контузило. Лицо Кулаковского перекосило. Сильно. Вся левая сторона куда-то съехала, частично оскалились зубы. Катрин испугалась, что с паном Кулей приключилась серьезная неприятность медицинского характера типа инсульта. Онемеет, возись с ним теперь.