Катрин отвлекала напарницу от невеселых мыслей, и хотя эти усилия едва ли принесли ощутимый результат, Смольный покинули уже не в столь минорном настроении.

В последний раз прошли по забрызганным грязью пешеходным мосткам у Смольного, сели в авто:

— На Выборгскую рули, к заводу "Арсенал",^[58] — решительно приказала Лоуд. — Дадим прощальную гастроль пролетариату ВПК.

— Какому пролетариату? И почему "прощальную"? — удивился Колька.

— В Москву нас командируют, — кратко объяснила Катрин.

Водитель сообщил, что в Белокаменной отвратительные дороги, а извозчики пребывают в состоянии первобытной самодержавной дикости. Они вообще орангутаны бородатые. Кстати, на случай следующей погони за броневиками нужно усилить рессоры вверенной машины. Вот вернется товарищ Островитянская из Москвы, он как раз подготовит список жизненно необходимых запчастей…

Шпионки слушали, ехали, молчали. Катрин думала, что работа в общих и не очень общих отделах неизбежно накладывает на людей неизгладимый отпечаток. Вон, даже Колька канцелярита нахватался "вверенное мне транспортное средство". Впрочем, в жизни бюрократический образ мышления не самое страшное. Например, Лоуд революционно-организационный лексикон даже шел. Сейчас отдышится и, наверняка, опять всех "шмондюками" начнет крыть. Придется отнестись с пониманием. Умирать, пусть даже не совсем по-настоящему, и оборотням неприятно.

Дощатая трибуна, довольно креативно, практически в традиции супрематизма (явно ткани у строителей не хватало), обтянутая кумачом. Рядом достойный массивный заводской забор, здание цеха — тоже кирпично-революционных цветов, как и корпус женской тюрьмы, что торчал напротив, через улицу. Ворота обеих режимных объектов распахнуты — делегация заключенных гражданок явилась послушать ораторов и смешалась с рабочими арсенальцами. Между прочим, серо-полосатые, халатного покроя, тюремные пальто заключенных выглядят достойно и даже элегантно — нечто подобное шпионке доводилось видеть в актуальных журналах моды ХХI века.

В голову лезли всякие глупости, поскольку Катрин нервничала. Так случается — главное действующие лицо обретает спокойствие, а подыгрывающие актеры второго плана вдруг начинают мандражировать. Шпионка старалась не озираться — в конце концов, ничего особенно сложного, отработаем номер, технически он сложноват, но не опасен.

Эсер закончил говорить, слушатели ему одобрительно похлопали, особенно тюремные барышни — оратор симпатичный, усатенький, и шляпа ему идет.

— Слово предоставляется товарищу Островитянской, заведующей Общим орготделом Петрограда. Товарищ Люда прямиком из Смольного, — со значением провозгласил осипший председатель заводского комитета.