— Голову не теряй. У нас в машине один официальный покойник. Официальный.

— Катерина Олеговна, вы чего? Разве так можно?! Помощь же надо, докторов…

— Тьфу, Николай, я тебя сейчас слегка ударю. Ты выполняй и не задавай вопросов. У нас тут не богадельня, а серьезный отдел. С разными секретными заданиями и неожиданными поворотами. Не всегда трагическими. Понял?

— Нет, — честно признался мальчишка.

— Ну, и не надо тебе понимать. Просто слушайся. Сейчас заезжаем в мертвецкую, берем там гроб, никого не оставляем, едем по следующему адресу…

— Но она же не умерла! Не может наша Люда вот так сразу…

— Ты в операции участвуешь. В секретной. "Могла — не могла", "умерла — не умерла" — это вышестоящее руководство единолично решает, — сердито сказала Катрин.

— Да не верю я в вашего бога! Давайте в больницу! Что нам в том боге, когда хирург нужен!

Катрин фыркнула, заднее сидение тоже издало чуть слышный звук.

— Ой! — сказал пилот.

Катрин вовремя придержала вышедшую из подчинения "баранку" и с чувством поведала:

— Ты, Никола, не водитель ответственного отдела, а авто-баран какой-то. Ты который раз нас угробить пытаешься? Молчи и никаких вопросов. Теперь понял?

— Э… Да! Но как же она… Все, молчу!

— Слушай, дай я за руль сяду?

— Не-не! Машина с норовом. Да я в полном порядке!

— Тогда на управлении сосредоточься и башкой не вздумай вертеть…

В порядок Колька явно не пришел, но до скорбного заведения докатили относительно благополучно.

— Лежите тут смирно, в смысле, сидите тихо, я быстро, — заверила Катрин, вываливаясь из машины.

Без трости подбитая нога мгновенно напомнила о себе. Шпионка торопливо дохромала до кабинета — к счастью, доктор сидел на месте.

— Это опять я, — сказала Катрин. — С крайне дурной, можно сказать, с трагической вестью. Только что убита товарищ Островитянская.