Я выбрал себе во владение маркграфство Бодоница и Негропонт. Маркграфство — это графство с особым режимом управления, более независимое, как административно, так и экономически. Обычно такая привилегия дается пограничным графствам, которым приходится часто воевать. Резиденция маркграфа располагалась на острове Эвбея в замке рядом с Халкидой. Мне давно нравился этот замок. Стоит в доходном месте и защищать его легко, если сжечь мост через пролив. Кстати, теперь я буду контролировать пролив и отдавать на откуп венецианцам пошлину за проход по нему. В этой жизни мне везет на сбор пошлин.

Аклан и Тегак, как рыцари, получили по восемь фьефов в моем маркграфстве возле Бодоницы. Я предложил Аклану обменять его владения на мое баронство рядом с Ламией. Обмен был настолько выгодным, что новоиспеченный рыцарь Аклан де Варна не смог отказаться. Тем более, что семья его и так проживала в моем замке, который воспринимала, как родной дом. Теперь он был самым настоящим бароном, владеющим двадцать одним рыцарским фьефом и собственным замком. Где-нибудь во Франции или Англии Аклан считался бы очень влиятельным человеком. В благодарность за это он лично привез в Фивы, где мы делили герцогство, моего сына, повара Афанасия и наши вещи. Тегак, которому я тоже дал фамилию де Варна, сделав дальним родственником Аклана, выгнал из своих владений старых жен бывших владельцев, потому что обвенчался после сражения с Жакот, которая была беременна, и принял мое приглашение пожить в Халкиде. Мне нужен был хотя бы один человек, которому бы я полностью доверял.

Жители маркграфства уже знали, кто их новый сеньор. Особой ненависти к себе я не почувствовал. Наверное, уповали на то, что я не грубый альмогавар, а барон. На мосту меня встретила делегация эвбейской знати во главе с Бонифацием де Вероном. В основном это были венецианцы, не принимавшие участие в сражении. Их было в несколько раз больше, чем людей в моей свите. Наверное, встречающих сильно удивило, что я еду почти без охраны и с малым количеством слуг.

— Теперь вы будете моей свитой, — сказал я бывшему нашему пленнику, который, благодаря мне, выкупился всего за три тысячи перперов.

Мои слова понравились ему и венецианцам. Наверное, предполагали, что со мной прибудет свита каталонцев, которые займут все теплые места, а местным ничего не достанется. Про погибших рыцарей никто не вспоминал. Они выполнили свой долг и умерли, как подобает рыцарям. Главное, что больше никаких неприятных перемен в жизни живых не будет.

Бонифаций де Верон не забыл оказанную мною услугу и по пути к замку тихо посоветовал: