Они накинулись дружно. Впереди шли большие военные гребные суда, широкие и плоскодонные. У многих был навес посередине, что усложняло работу наших «дельфинов», приходилось ронять их на носовую или кормовую часть. Как ни странно, с большими нам было легче справляться. Одно удачное попадание — и плоскодонное корыто начинало стремительно погружаться. Гораздо труднее было потопить маленькие, особенно связанные из пучков папируса. Надо было несколько раз уронить «дельфина» на это странное средство передвижение, чтобы оно распалось на составные части. Утонуть оно не могло в принципе. Впрочем, на таких суденышках не было укрытий, если не считать щиты у членов экипажа, которых мои лучники быстро наловчились расстреливать до того, как кто-либо умудрялся забраться к нам. Это было не просто и по той причине, что надводные борта моих парусников были выше вражеских на два-три метра. Разве что, встав на крышу надстройки, вражеские воины оказывались примерно на одном уровне с моими.

А вот галерам нашим доставалось больше. Надводный борт у них был примерно одной высоты с египетскими речными судами, которые благополучно протиснулись между моими парусниками. Разобраться сразу со всеми, навалившимися на нас, мои суда не успевали. Рубилово на галерах шло жестокое. Моих воинов выручало то, что у многих были хорошие доспехи, в отличие от египетских, у которых, особенно у ополченцев, в лучшем случае была кожаная нагрудная броня.

На берегу дела тоже шли не очень хорошо. Построившись в фалангу и выставив пики, мои воины давили на вражеских копейщиков, но те пока удерживали позиции. Тем более, что к врагу постоянно прибывало подкрепление — выплывшие на берег с потопленных судов. Правда, у многих не было оружия. Надо быть очень хорошим пловцом, чтобы добраться до берега в доспехе, пусть и легком, и с длинным и тяжелым хопешем или копьем.

Ситуацию на береге я особо не отслеживал. Главное — победить на воде. Тогда и с береговыми отрядами расправимся. Я стрелял из лука в первую очередь по шкиперам и командирам, угадывая их по более качественным доспехам, а также тем, что пытался перерезать наши якорные канаты. Последнее мероприятие было не из легких, потому что канаты пружинили и «играли», то натягиваясь, то провисая. Перерубить их было практически невозможно, оставалось резать толстую носорожью кожу туповатыми бронзовыми кинжалами и ножами. Зато египтяне сумели поджечь два крайних парусника из второй линии и несколько круглых кораблей, стоявших на мелководье. Скорее всего, это сделали лучники с берега горящими стрелами, пробравшиеся в тыл нашим отрядам.