Гирхарт отлично понимал, что отсрочка ничего не даст. Инструкции, без сомнения, уже были получены, и сводились, по-видимому, к тому, чтобы тянуть время. А это значило, что следует ожидать какой-то пакости. Ваан не хуже Гирхарта чувствовал, что чем дальше, тем теснее им становится под одним небом, впрочем, он, как и Гирхарт, с самого начала знал, что так и будет. Император сильно подозревал, что покойная Эджельстана, не тем будь помянута, получила соответствующие инструкции ещё до отъезда в Рамаллу, и пресловутый заговор был спланирован за морем. Дело сорвалось, но Ваан славится тем, что никогда не опускает рук, как бы не были плохи его дела. Не сдастся он и теперь. А потому Гирхарт всё чаще стал подумывать о том, не нанести ли ему удар первым, не дожидаясь очередного хода противника. И тут эманийский посол попросил его об аудиенции.
Выслушав посла, Гирхарт в первую минуту не поверил своим ушам. Царь Ваан просил у него военной помощи против восставшего Ханоха.
ГЛАВА 3
Как оказалось, Ханох взбунтовался не просто так. Восстание поднял один из сыновей Ваана, что-то не поделивший с отцом и братьями, а, может быть, просто уставший ждать, пока освободится престол. Выслушав посла, Гирхарт крепко задумался. Ему была на руку смута в Эмайе, и теперь оставалось решить, какую из сторон выгоднее поддержать. Временно, конечно, ибо победитель тут же станет соперником. Что из себя представляет претендент на эманийский престол? Начав вспоминать, что ему известно об этом царевиче, а также обо всех остальных отпрысках Ваана, Гирхарт вынужден был признать, что практически ничего. Все они находились в тени своего отца, не принимая активного участия в политической жизни. Этот пробел следовало восполнить, и как можно скорее.
Пожалуй, самой правильной тактикой было бы не вмешиваться, ожидая, пока кто-то из них уничтожит другого, после чего заняться победителем. Но, с другой стороны, сейчас для Гирхарта открывалась уникальная возможность разделаться с обоими разом, или, на худой конец, забрать себе Ханох (благо тот - старая имперская провинция) и сказать, что так и было. Беда в том, что и Ваан не мог этого не понимать. И всё же попросил помощи. Либо его дела настолько плохи, что он впал в полное отчаяние, что маловероятно, либо его просьба - искусно расставленная мышеловка, в которую положен большой аппетитный кусок почти бесплатного сыра. Гирхарт не понимал смысла происходящего, и это ему очень не нравилось.
В сомнении он даже обратился к Фрине, спросив, не видит ли она что-нибудь впереди, но жрица только развела руками. Она уже давно ничего не предсказывала, и теперь неохотно призналась Гирхарту, что опасается, как бы пророческий дар не оставил её навсегда. Гирхарт подумал, что на месте Фрины он бы вздохнул с облегчением. Знать, что ждёт тебя и других - не такое уж великое благо. Однако вслух он ничего подобного не сказал - Фрина сроднилась со своим даром, для неё он всегда был знаком её богоизбранности, и утрата предвидения для неё была равносильна осознанию того, что её Бог от неё отвернулся. А как жить без Него, она не знала.