– Что это такое, пан полковник! – разочарованно кричали они Лисовскому. – Это ваш миллион талеров?

– Пся крев… – потрясенно прошептал он в ответ. – Выходит, я тут три недели за камнями гоняюсь… а кто же тогда воюет?

Тут его слова прервали радостные крики: в одном из возов нашелся-таки бочонок с монетами рижской чеканки. С дикими воплями кинулись растаскивать остальные бочки с этого воза, не заметив впопыхах просмоленную бечевку, тянущуюся к каждой из них. Едва первая коснулась земли, как веревка натянулась, и в глубине бочки щелкнул хитроумный механизм, высекая искру. В каждом из этих бочонков помимо камней было от двух до трех пудов пороха, взрыв которого разметал все вокруг, а каменный град убил и покалечил еще немалое количество лисовчиков.

Оставшиеся в живых в панике бросились прочь от гиблого места, проклиная человека, приведшего их сюда. Впрочем, он их уже не слышал. Чудом уцелевший при взрыве, полковник схватился рукой за то место, где у обычных людей бывает сердце, и опустился на землю, чувствуя, как немеет его тело. Когда его люди решились наконец вернуться, то нашли своего предводителя мертвым, лежащим на земле. На теле его не было ни царапины, а на лице застыло такое ужасное выражение, что они не решились везти его назад, а похоронили прямо там, на болоте.

В жизни Лисовского были стремительные взлеты и оглушительные падения. Были люди, которые им восхищались, но куда больше тех, кто его ненавидел. Впоследствии нашлись те, кто полагали, что он мог бы стать героем, если бы не нашел свою погибель на островке твердой земли посреди болот, на какие так богата эта земля. Но сразу после его гибели родилась легенда, будто он нашел-таки герцогские сокровища, но не захотел ни с кем ими делиться и велел утопить их в болоте, а когда его люди воспротивились, убил их всех. И с тех пор он бродит по тамошним топям неупокоенным, охраняя свой клад. И горе рискнувшему попасться ему на глаза, ибо продавший свою душу нечистой силе Лисовский непременно заведет свою жертву в болота, откуда нет выхода!

Когда вдалеке прогремел взрыв, Михальский, ведущий свой небольшой отряд по болоту, остановился ненадолго и прислушался, затем тяжело выдохнул:

– Ну вот и все…

– Взорвались бочки? – с любопытством спросил бредущий следом Федька.

– Сам, поди, слышал.

– А где ты такому научился?

– Государь научил, – пожал плечами в ответ Корнилий, – он на такие штуки мастер.

– Ага, царь у нас такой – согласился Панин. – А можно я шляпу сниму – неудобная, страсть!

– Ополоумел? – строго спросил старший товарищ. – Царская шляпа ему неудобная! Ишь чего выдумал – «сниму»… Мне бы такую пожаловали, так я бы спал в ней. Да что там спал, и в баню бы в ней ходил!