– Слава Иисусу, а то уж я думал, что их черти в ад утащили; показывай!

Полковник махнул буздыганом[60] и поскакал вслед за посыльным, слыша, как следом за ним движутся его братья-шляхтичи. Углубившись в лес, он вскоре услышал, как под копытами чавкает грязь.

– Неужто этот проклятый еретик спятил и потащил возы с серебром через болота!.. – недоуменно воскликнул один из его спутников.

– Не иначе он знает эти места или нашел хорошего проводника, – пожал плечами посыльный, – мы оттого и не могли долго их сыскать – не думали, что они полезут в болота.

– Ничего, найдем и в болотах, – осклабился Лисовский, – вот что, братья-паны, вы знаете мой обычай. Все, что мое – ваше, а все, что ваше, то мое! Скоро мы захватим такой куш, что каждый из нас сможет стать магнатом, но очень прошу, возьмите живым этого проклятого герцога, у меня к нему уж больно много вопросов!

Навстречу им из кустов выехал шляхтич Иона Лютович, один из немногих уцелевших в бою под Калугой. Много было талантов у этого славного пана, но главный состоял в том, что во всяком лесу чувствовал он себя как дома.

– Это точно они, и теперь я знаю, как им удавалось водить нас за нос, – сообщил он, протягивая руку полковнику.

Тот пригляделся и присвистнул: в руке Ионы была горсть серебра.

– У них бочонок с воза упал да раскололся. Большую часть они собрали, но время поджимало, и кое-что осталось.

– Славно, – скупо похвалил его Лисовский, – а почему, говоришь, они такие ловкие?

– У них хороший проводник, пан полковник; вы помните Казимира Михальского?

– Нет, а кто это?

– Сводный брат пана Мухи.

– А, припоминаю, этот байстрюк!

– Да, вот именно этот байстрюк и ведет их.

– Пся крев! Теперь я понимаю, куда девался пан Анджей: как видно, его и впрямь предали. Ну что же, заодно и поквитаемся за пана Муху. Но ты точно уверен?

– Я видел его своими глазами, ваша милость.

– А герцога ты видел?

– Среди них только один немец, в рейтарском камзоле и шляпе с короной на тулье.

– Да, это он. Будьте осторожнее: говорят, он славно стреляет из своих пистолетов.