Не прошло и часа, как все лисовчики собрались и начали с разных сторон подбираться к возам московитов. Дождавшись готовности к атаке, полковник решил дать немецкому князьку последний шанс.

– Ясновельможный пан герцог, – закричал он в сторону осажденных, – если вы сдадитесь прямо сейчас, я гарантирую вам жизнь!

– Шли бы вы мимо, пока все целы, – крикнул кто-то в ответ на хорошем польском, – а то я по пятницам не подаю!

Хищно улыбнувшись, Лисовский снова махнул буздыганом, командуя атаку. Храбрые шляхтичи и их почтовые как один кинулись на врага, но по ним тут же открыли стрельбу из множества ружей. Московиты, как оказалось, только того и ожидали, чтобы их противник подошел поближе, поднявшись во весь рост. Пули их летели столь плотно, что казалось – их там не две сотни, а вся тысяча, и атакующие их поляки и литвины падали один за другим под неприятельским огнем. Однако почуявших добычу лисовчиков остановить было не так просто. Стиснув зубы, они шли вперед в тщетной надежде добраться до врага и напоить клинки своих сабель кровью схизматиков. Скоро вражеский огонь ослабел, и, казалось, цель их уже близка, но про мекленбургского герцога не зря говорили, что он продал душу дьяволу. Как оказалось, у его людей помимо множества мушкетов были еще и две пушки малого калибра, из которых они и взяли на картечь уже почти прорвавшихся лисовчиков. Как ни ничтожны были эти пушчонки, но, выпалив в упор, они скосили первые ряды нападавших, как жнец срезает колосья спелой пшеницы. Усеяв поле боя убитыми и ранеными, литвины откатились назад, проклиная коварного врага, не желающего честно сражаться рыцарским обычаем.

– Куда вы бежите, братья-панове, – пытался остановить их полковник, – ведь ясно же, что московиты расстреляли уже все свои заряды. Атакуйте их сейчас, и Господь дарует вам победу!

Увы, ни уговоры, ни ругань с угрозами не помогали. Лисовчики, пошедшие в поход за добычей, никак не хотели погибать во имя нее на забытых богом болотах. Одни отворачивались от своего полковника, другие, кто посмелее, отругивались, третьи молча перевязывали друг друга. И тут случилось странное. Перевязывая многочисленные раны одному из чудом спасшихся шляхтичей, его товарищи обнаружили торчащие в них мелкие серебряные монеты. Среди братьев-панов немало было таких, что из имущества имели лишь дедовскую саблю да кунтуш, чтобы прикрыть наготу. Для них и мелкая монета в полтора гроша была целым состоянием, а тут проклятые московиты деньгами пушки заряжают! Буквально разодрав на части тех немногих, кому посчастливилось пережить картечь, они пришли в крайнее возбуждение. Взревев от ярости и обиды, только что бежавшие от врага как черт от ладана, шляхтичи вскочили и кинулись на врага. Снова в них палили московиты, успевшие перезарядить свои мушкеты, снова в упор ударили фальконеты, но ничто не могло остановить лисовчиков, воочию увидевших вожделенное серебро. Теряя одного товарища за другим, прошли они сквозь смертельный огонь, ворвались внутрь вагенбурга и кинулись рубить его защитников. Те, впрочем, видя, что их дело проиграно, бросились бежать к болоту, оставив победителям и коней, и возы, и пушки. Но как ни призывал Лисовский своих людей продолжить преследование, никто не сделал и шагу к болоту. Напротив, как обезумевшие, они бросились к возам и стали вытаскивать из них тяжелые бочки и выбивать днища в надежде найти в них вожделенное серебро. Увы, то тут, то там раздавались разочарованные крики, ибо из бочек вместо звонкой монеты высыпались лишь камни. В бешенстве одни лисовчики принялись крушить все в московитском лагере, а другие с яростью подступали к своему командиру, показывая жалкую свою добычу.