– Вашему высочеству нужно спасаться, – хмуро буркнул Адам Казановский, обращаясь к Владиславу.

– Вздор, – решительно возразил тот, – надо пропустить наших мимо и ударить московитам по флангам. Не знаю, как им удалось совладать с гусарами гетмана, но сейчас они пожалеют о своем безрассудстве!

– Если таков ваш приказ, то я готов повиноваться, но ради всего святого, не участвуйте…

Однако королевич, не слушая его, уже пришпорил коня и, прокричав что-то своим воинам, повел их за собой. Внезапная контратака заставила русскую конницу замедлить движение, чем спасла многих жолнежей из отрядов Ходкевича и Мартина Казановского. Опрокинув поместных и драгун, гусары королевича лицом к лицу столкнулись с кирасирами, идущими в атаку под знаменем Иоганна Альбрехта. То, что случилось дальше, было больше похоже на рыцарский роман, а не на реальную историю. Но еще много лет спустя немногие оставшиеся очевидцы рассказывали о случившемся, добавляя все новые и новые подробности.

Когда началась атака на польский лагерь, ратники из полка русских перебежчиков, как и все, схватились за оружие и приготовились к бою. Однако время шло, но никаких приказаний они так и не получили. Формально русские входили в отряд королевича Владислава, но он то ли забыл о них, то ли посланный им гонец не добрался до его подчиненных.

– Что делать-то будем? – глухо спросил Трубецкой у стоящего рядом Шуйского.

– Надо бы к королевичу идти, – нерешительно ответил тот, подозрительно озираясь. – Он с гусарами уже в поле.

– А надо ли?

– Ты чего это, – впился в него взглядом Шуйский, – али изменить надумал?

– С чего ты взял, – усмехнулся Юрий Никитич, – и в мыслях того не было. Только если нас не звали, так чего торопиться?

– Как бы потом крайними не оказаться!

– А ты с Шеина пример бери, никуда не лезет, ни о чем не печалится, и случись что, никто с него ничего и не спросит.

– Когда-нибудь спросят!

– Ох ты, легок на помине!.. – с легким удивлением воскликнул Трубецкой, увидев, как из шатра вышел полностью снаряженный боярин и сел на подведенную холопами лошадь.

– А кто это с ним, – подслеповато прищурился Шуйский, – не разгляжу отсюда… никак Ртищев!

– Он самый, и однорукий его с ним.

– Ох, зря их королевич с собой взял, всю дорогу воду мутят, песьи дети!

Тем временем прославленного воеводу окружили ратники, очевидно, спрашивая, что делать. Михаил Борисович, по обыкновению, отвечал уклончиво, но громко – как видно, стараясь привлечь к себе внимание. Когда вокруг собралась достаточно большая толпа, дьяк Ртищев неожиданно вытащил из-за пазухи свиток бумаги и принялся громко читать. Удивленные Трубецкой с Шуйским подъехали ближе и с изумлением поняли, что это грамота от выбранного на соборе царя Ивана Федоровича, сиречь герцога Мекленбургского.