– Он едет сюда? – широко распахнула глаза девочка.

– Нет. Его величество направляется в Брауншвейг.

– Papasha-alimentschik отправился к бабушке?! – изумленно спросила принцесса, глядя вслед вышедшей вон опекунше. – Но почему не… vot kozjol!

– Не знаю, что вы сказали на этом варварском языке, но у нас не так много времени на подготовку. Надо же наконец вас познакомить!

Любц оказался маленьким городком, стоящим чуть в стороне от дороги из Гюстрова в Брауншвейг. В прошлые свои визиты я просто игнорировал его, но теперь отказ навестить тетушку Софию выглядел бы подлинным свинством. В конце концов, она в мое отсутствие главная в герцогстве, не говоря уж о том, что сейчас здесь моя дочь. Вообще, последнее обстоятельство я не понял. Все-таки у вдовствующей герцогини нет причин испытывать приязнь ко мне и моему потомству. Хотя я и не виноват напрямую в гибели своих кузенов, кто знает, не затаила ли старушка злобу? Вдруг решит отыграться…

Встречали меня по высшему разряду, то есть звонил колокол на ближайшей кирхе, все слуги и окрестные жители, принаряженные ради такого случая, во главе с герцогиней толпились перед ее домом, во все глаза рассматривая нашу кавалькаду. Зрелище, надо сказать, презанятное. Началось все с того, что свободных лошадей на всю нашу ораву в Ростоке не нашлось, даже с учетом того, что Болик спе́шил часть своих рейтар. Поэтому до Гюстрова мы добирались на повозках, нанятых ради такого дела в предместьях. Сколько им заплатили, я не вникал, но, судя по кислым лицам провожающих нас владельцев транспортных средств, вознаграждение щедрым не назовешь. Ну, ничего, потерпят. Все-таки сюзерен даже не каждый год к ним наведывается.

Ульрих, посмотрев на это, сразу заявил, что поедет в своей карете, но сдуру проявил любезность, согласившись взять Марту с ребенком, а также Рюмина и отца Мелентия. Судя по всему, им было не скучно: то маленький Людвиг заплачет, то иеромонах со светским епископом затеют теологическую дискуссию, то мой посольский дьяк им всем вместе по ушам ездит. К слову, мой духовник, похоже, всерьез решил обратить датского принца в истинную веру и усиленно проповедует последнему, благо латынь знают оба. В общем, когда мы добрались до конюшен Гюстрова, датчанин первым делом потребовал себе коня.

Лошадей, слава богу, хватило, так что в Любц мы почти все прибыли верхом, а в освободившиеся фургоны нагрузили припасы. Для рынд я приказал открыть герцогский арсенал, так что теперь они щеголяют в оставшихся после разгрома поляков доспехах и выглядят весьма грозно и презентабельно, а живописно разодетые ратники Михальского добавляют им восточного колорита.