На Веранде — собираются. Там — гуляют. Того, кто, традицию отринув, придет без галстука или, не попусти господь, в костюме для гимнастики, в полицию сдавать, конечно, не станут. Но — не поймут.

Марек Шадов, человек глубоко несветский, старался бывать там пореже и все больше по утрам. Но сейчас особый случай, без бутоньерки не разберешься. Герда целый час от зеркала не отлипала.

— Если ты, Кай, курить будешь, возьми сигаретницу. У меня есть, серебряная. Пачку доставать из кармана не принято.

На такое Марек предпочел не отвечать.

Вышли, прошествовали коридором. Лестница, снова коридор, широко распахнутые двойные двери.

Солнце!

Погоды все эти дни стояли странные. То ясно, то дождь с туманом, то просто туман, а порой и все сразу, каруселью. На этот раз повезло, туман отступил к горным склонам, тучи — к горизонту. Гуляй — не хочу!

Гулять Марек не собирался. Негде, сама Веранда меньше тюремного двора, да еще столики со стульями, не развернешься. К подзорным же трубам подходить смысла нет. У половины — очередь, не достояться, остальные по персонам расписаны: ключик, замочек, стальной колпачок. Удовольствие не из дешевых, особенно в такие дни.

— Ничего не вижу, — констатировала Герда, отводя от глаз театральный бинокль, маленькую игрушку в перламутре. — Кай, а где они, альпинисты?

С ответом Марек затруднился. Поди пойми! Из разговоров уже ясно: «эскадрилья» слева, впереди всех. Австрийцы за нею, но с сильным отставанием. Наиболее глазастые утверждают, что у одного из них, Вилли Ангерера, травма. Идет медленно, останавливается через каждые десять шагов.

Зато итальянцы! Итальянцы, о-о-о! Длинная, длинная веревка! «Дюльфер», господа, настоящий «дюльфер»!

«Горные стрелки» (попробуй выговори «Хинтерштойсер»!) пока на третьем месте. Форсировали Первое Ледовое, ко Второму подступают. Но там какая-то особо трудная «вертикалка», возле нее и топчутся.

Но как все это увидеть, если к подзорной трубе не подпускают? Запасливые прихватили с собой настоящие бинокли, не театральные, некоторые даже с артиллерийской сеткой. Наводи — и любуйся, пока «Огонь!» не скомандовали.

Марек Шадов решил гору игнорировать. По скалам лазить — не его, а зрителем быть не слишком интересно. Смотрел на публику, считал бутоньерки. На двадцатой (желтая гвоздика) сбился — то ли видел уже, то ли нет. Знакомых, даже шапочных, не обнаружилось. Самое время начинать скучать.

Не довелось.

— Фактура! — Пальцы Герды коснулись его ладони. — Пиджак не ищи, она в платье. Дальний вход, чуть левее.

Девочка не ошиблась, ни с направлением, ни с платьем. Хелена была затянута в нечто серое до самых пят. На голове — серый же беретик-блин. Кинокамеры нет, зато есть сумочка, белая, не в цвет.