— Не хочу. Он обязательно разобьется. Я невезучая.

Девочка встала с кровати, поглядела мужчине в глаза.

— Двое за дверью. Или за тобой, или за мной. Или просто так. Верно?

Он кивнул. Герда улыбнулась.

— Тебя, Кай, узнают по фотографии. Твоей — или этого… герра Пейпера. Меня тоже могли сфотографировать. Но искать будут девочку со светлыми волосами. И не одну, а рядом с тобой. Если я исчезну, они когда спохватятся? Когда увидят тебя в машине — без меня. Не раньше, правда?

Марек протянул руку, коснулся ее щеки.

— Тебе сколько лет, Герда?

— Не спрашивай! — Девочка отступила на шаг. — Я невезучая, Кай. Слишком поздно родилась, понял? Но если хочешь… Спроси меня об этом через десять лет, Марек Шадов! Тебе нравится, когда я называю тебя папой. Больше ни разу, ясно? Потому что это будет нечестно, нечестно, нечестно!..

Он долго молчал, пытаясь понять, что свалилось на плечи. Наконец заставил себя усмехнуться:

— Жаль, что я ничего не услышал, Герда.

— А я ничего и не говорила, Кай…

6

Огр, старый людоед, все-таки смог подкараулить Андреаса Хинтерштойсера. Рассчитал все верно: Курц наверху, в двадцати метрах, легкий, без вещей. Его друг-напарник, вредная букашка, внизу, в самом начале трещины, всего-то на одну веревку от точки подъема. Хинтерштойсер и сам виноват — успокоился слишком рано. Вырубил неплохую полочку, где можно стоять без «кошек», забил надежный крюк в лед. Веревка пропущена через карабин, что на кольце железяки. Порядок! Стой себе, отдыхай — и жди команды, пока Тони не обустроится и не приготовит место для рюкзаков. Андреас даже рискнул сунуть руку в карман, к сигаретам поближе. Это и стало сигналом для Эйгера. Дать тебе прикурить, букашечка?

Н-на!!!

Сверху загудело. Неясный туманный день померк, подернувшись серой завесой. Что-то резко и зло ударило по каске. Хинтерштойсер все понял, но только и успел, что вжать бестолковую голову в плечи. И — рухнуло.

Братья-убийцы Холод и Лед не справились с дерзкими, и Огр кликнул из белого ада их сестричку — Лавину.

х х х

К подножию «Снежного Паука» прошли скальным траверсом. Не слишком сложным: зацеп, вполне приличных хапал, на скалах навалом, лед между ними крепок, только и вбивай крюки. Отдышались — и взглянули вверх. Грех не полюбоваться!

«Паук» был изумительно красив. Издали — просто белое пятно на склоне, вблизи же гладкая поверхность распадалась на полосы, змеившиеся во все стороны: вниз, к уже пройденной «Рампе», но больше вверх — к снежной шапке-вершине. Присмотришься: и вправду паучьи ноги — или раскрытая ладонь, мечта хироманта. По кривым лапам-трещинам можно подняться наверх. Узко, скользко, туман у самых глаз. Но — можно.