Небо рядом, совсем близко. Он бы успел, непременно успел. Только бы оторваться от земли…

* * *

Бой начался на закате, когда синева над кронами уже начала темнеть. Шли уже около часа, не слишком быстро, сберегая силы. Два взвода остались на поляне, первый подняли и повели по еле заметной лесной тропе. Вскоре вышли на просеку и двинулись точно на запад – закатное солнце было впереди.

Перед выходом здоровяк-фельдфебель выстроил «дезертирское» отделение и предупредил: они – «новички». Именно так к ним будут обращаться, поэтому слушать внимательно и повиноваться беспрекословно. Никто не возразил – привыкли. Заключенные, ублюдки, дезертиры. Судьба с легкостью меняла имена, оставаясь сама собой.

– Новички! Отделение, стой!..

Фельдфебель бегло осмотрел неровный строй и кивнул тому, кто стоял в центре. «Дезертир Бомба» – вспомнил Лонжа.

– Ты – со мной! Остальные – десять шагов назад. Сидеть тихо, не разговаривать, места не покидать!

Исчез, его сменили трое молчаливых небритых парней. Один махнул рукой в сторону близкого леса. Шевелись, мол!

Ушли недалеко, на десять шагов. Еще не лес, подлесок, густой кустарник, невысокие молодые деревья. Дальше – малинник стеной, не пройти. Сели на траву, небритые разошлись по сторонам, тоже присели, положив карабины на колени. Один достал сигареты, поглядел на сбившихся в кучу новичков. Те поняли, кое-кто поспешил последовать примеру.

– Одного опять забрали! – Ганс Штимме, по привычке устроившись рядом, пододвинулся к самому уху. – Знаешь, Пауль, думаю, мы его уже не увидим.

Лонжа промолчал, хотя и сам это понял.

– Но почему? – не отставал дезертир Митте. – Они что, нашими в бою прикрываются?

Вместо ответа он расстегнул нагрудный карман и показал письмо. Адрес, хоть и на польском, но понятен: из Варшавы во Львов. Дата на печати месячной давности.

– У каждого из нас такое. А еще форма, сигареты, оружие. Если найдут, что подумают?

– Ах ты!..

Сидевший неподалеку небритый взглянул выразительно. Штимме прикрыл рукой рот, а затем не прошептал, прошелестел:

– Так они… Они трупы с собой таскают? Ходячие?

И тут ударили первые выстрелы, веером, гулкой резкой дробью. Вначале карабины, затем подал голос пулемет. Снова карабины… Кто-то привстал, но был тут же усажен обратно.

Граната… Легкий ветер прошелестел в густой вязи кустарника.

И снова – пулемет.