– Уже ревнуешь, Ромео? Разведывательная группа, я с напарником и радист. Дела плохи, русские уверены, что мы начинаем войну. В трех точках обстреляли нашу территорию, по всем кресам листовки разбрасывают – от имени белорусского правительства в изгнании. Форма, оружие… Armia Czerwona выдвигается к границе, наши вот-вот объявят мобилизацию…

– Ваши?

– Не кажись наивным, солдатик. Я – сержант Войска Польского. А вот кто ты такой, дезертир Лонжа? Допросила бы с пристрастием да с огоньком, но жалко. Выходит, зря выручала… И перестань целоваться, у меня губы напухли, увидят. Помаду, извини, не захватила… Кстати, ты действительно Август?

– Ну, не сентябрь же! Вообще-то у меня четыре имени, но это нравится больше. Тоже на «а», как и твое, Агнешка.

– Целых четыре? Кого же это я поймала?

5

«…Отрицание со стороны правительства Польши факта возмутительных обстрелов польскими войсками советских войск, повлекших за собой жертвы, не может быть объяснено иначе, как желанием ввести в заблуждение общественное мнение и поиздеваться над жертвами обстрелов…»

Мод нащупала лежавшую на столике пачку «Gitanes Mais» и, не глядя, вытряхнула сигарету, уже третью подряд. Сама и виновата – сходила перед утренней чашкой кофе в киоск при кемпинге, куда только что завезли свежие газеты. Хотела взглянуть, не пишут ли о будущей выставке. Первую страницу пропустила, открыла вторую. А там, что уже стало традицией, война…

«Только отсутствие чувства ответственности и презрительное отношение к общественному мнению могли продиктовать попытку объяснить возмутительный инцидент с обстрелом ответом на якобы враждебные действия советских войск, выразившиеся в стрельбе с советской территории. Все эти утверждения не имеют ничего общего с действительностью».

Косноязычность русской ноты не мог сгладить даже перевод. Польская, помещенная выше, составлена не в пример глаже, но говорилось в ней о том же. По всей границе – стрельба, и уже не понять, кто начал первым.

«Отказ правительства Польши отвести войска, совершившие злодейский обстрел советских войск, и требование об одновременном отводе польских и советских войск, исходящие формально из принципа равенства сторон, изобличают враждебное желание правительства Польши и в дальнейшем держать территорию СССР под постоянной угрозой…»

Сигарета потеряла вкус, кофе горчил, несмотря на лишний кусок сахара. Собственные неприятности казались теперь сущей мелочью по сравнению с тем, что вот-вот могло грянуть. Эксперт Шапталь редко интересовалась политикой, но то, что Франция и Польша – союзники, знала даже она.