7 ноября, в годовщину штурма Зимнего, точно день в день, вооруженная толпа ворвалась в Мюнхенскую Резиденцию. Не нашлось даже юнкерского караула, решившегося защитить законного монарха. Дворец пал и сгинул, уйдя в память и став обычным зданием о двух сотнях комнат и залов. Германия – не Россия, победители не грабили и не жгли. Запечатали двери, поставили охрану с пулеметами, взяли все на строгий учет. А через два года Свободное государство Бавария постановило открыть музей. Даже не один, целых три, слишком велико оказалось наследие павших. Время работы – с 10 до 17-ти, входной билет – 10 марок, детям и студентам – скидка.

В день, когда супруги Михник прибыли в Мюнхен, музеи работали. На следующий день тоже, а дальше – выходной. Большой церковный праздник – День Каменной Девы Баварской.

* * *

Мысли-птицы улетели за горизонт, слово путалось за слово, и он даже не успевал понять, о чем его спрашивают.

– План музея у тебя есть? Нужно заранее наметить план отхода, а еще лучше самим сходить и поглядеть. Солдатик, солдатик, не спи! О чем ты думаешь?

Он ни о чем не думал. Губы стали каменными.

– Нет у меня плана, сержант Агнешка. Ничего, не заблужусь, нам надо в храм Всех Святых, там есть ход из королевских покоев. Архиепископ получил разрешение отслужить праздничную мессу. Власти пошли навстречу, в Баварии стараются не ссориться с Церковью.

– Август! Сейчас я отведу тебя в отель, привяжу к кровати и накалю нож на огне. О чем ты говорил со своим отцом Лоренцо?

Надо было улыбнуться, и Лонжа сумел сделать это.

– Естественно, о венчании.

– «If that thy bent of love be honourable, thy purpose marriage, send me word to-morrow…»[45] Могу узнать, с кем, солдатик? Меня ты пока не спрашивал.

На душе было горько и пусто. Не спрашивал. И не спросит.

– Венчают не только будущих супругов.

– Август! Ты меня не пугай!..

Ему очень хотелось сказать что-то иное, но с языка сорвалась правда:

– Мне самому страшно.

2

За окном кафе вздымались ввысь неровные струи фонтана, над ними возвышалась четырехугольная башня под черным крестом – колокольня приюта Милосердия, слева зеленел сквер, справа, впритык, громоздились скучные серые дома. Лион, площадь Антуана Понсе, как раз между площадью Белькур и набережной Роны. Недопитый кофе давно остыл, в пепельнице скучали окурки, а красавчика Кампо все нет и нет. Мод, впрочем, не скучала, размышляя о том, что жизнь куда сложнее, чем кажется. Мысль глубоко не новая, однако актуальная. Повод лежал здесь же, на скатерти, слева от чашки – желтый, сложенный вдвое бланк телеграммы. Таковых было две, однако первая, от шефа, не таила загадок. Профессор Мориарти одобрял сделанное и желал дальнейших успехов. Вторая же заставила задуматься, причем всерьез.