Тревожно кольнуло сердце. Разберут, нанесут на подробные карты, перешлют Герингу, а толстяк раздаст их по эскадрильям. Легион «Кондор», если верить газетным намекам, готовит совместные учения с авиацией Польши, где-то в восточных «кресах». А это уже не так далеко.

Поморщился, отгоняя тревожные мысли. Ничего страшного, обычная рутинная работа. Они сейчас здесь, а «сталинские соколы», быть может, уже зависли в черном небе над Вильгельмштрассе. Разведка честно отрабатывает свой брод и буттер. Вот только на чьей стороне он, Николай Владимирович Таубе? Когда бомбы упадут на Москву, Термидор наверняка уцелеет, а вот иные, в грехах неповинные…

– Пленка! – выдохнула Неле, опуская аппарат. – Только шестнадцать кадров, на все не хватит. В следующий раз возьму запасную кассету, попытаюсь перезарядить.

Лейхтвейс представил, как только что помянутая кассета, выскользнув из руки, падает вниз, прямо на маскировочную сеть. К ней бы еще визитную карточку, в самый раз картинка. Смолчал. Будет время все обсудить, война еще не завтра…

«Возьмем винтовки новые, на штык флажки! И с песнею в стрелковые пойдем кружки. Раз, два!..»

Мысли прогнал. Сомнения – тоже потом. Мельком взглянул на горящий фосфором циферблат наручных. Почти по графику.

– Прячь аппарат. Какой следующий объект, помнишь?

Девушка опять замешкалась, и он ответил сам.

– Центральный аэродром, конструкторское бюро Поликарпова. Поглядим, что у них там, на летном поле. Если прожекторов поменьше, спустимся на сотню метров. Приготовься запоминать силуэты, потом нарисуем.

Обернулся и добавил, стараясь не дрогнуть голосом:

– Гироскоп включить не забудь.

* * *

Фридрих Ламла ничего не забыл – патефон ждал около дверей, прямо на полу. Рядом небольшая стопка пластинок, самая верхняя – «Аргентинское танго». Неле, даже не взглянув, махнула рукой.

– Завтра!

И хлопнула дверью своей комнаты. Лейхтвейс молча кивнул. Вымоталась, костлявая! Понять можно, не каждую ночь такое видишь. Сам же он усталости почти не чувствовал, хоть снова взлетай. Знал, что где-то через час накроет, да так, что и руки не поднять, поэтому решил сесть за отчет, пока память свежа. Но все-таки не удержался: поставил патефон на стол, к графину ближе. «Electrola», не слишком новый. Накрутив ручку, отложил в сторону танго, не глядя, поставил следующую пластинку, опустил иглу на черный диск. При первых же тактах музыки улыбнулся. Снова танго, только не аргентинское. В небе над Кремлем он вспомнил Польшу, куда сейчас собираются «кондоры». Вот и она, на помине легка! Танго самоубийц, очень к месту…