Новой картины не будет, высохнут краски в тюбиках, она не встретится с Ростиславом Колчаком, чтобы рассказать о том, что случилось в давние годы на острове Беннета. Ее последнее дело…

Пожалеть? Матильда Шапталь, внучка своего деда, сама выбирала путь. Жизнь – это когда не боишься ошибиться. Нет! Просто – не боишься!

«Все прочее – литература!»[45]

…Поль Верлен, мертвый и проклятый, смотрел на прикованную к узкой койке девушку с красным родимым пятном на щеке и улыбался призрачными губами, гордясь кровью от своих кровей.

4

За окном моросит холодный лондонский дождь, но здесь, в малом зале паба «The Royal Oak», что на улице Табард, тихо и уютно. Время раннее, старинные напольные часы с медным маятником гулким звоном только что возвестили о наступлении полудня, поэтому посетителей мало. Они сойдутся к вечеру, чтобы распробовать эль из пивоварни «Harveys» в Сассексе, которым и славится «Королевский дуб». Пока же можно говорить без помех, естественно, по-английски, чтобы не смущать чутких официантов. Для собеседников язык не родной, но оно и к лучшему, каждую фразу можно тщательно продумать.

Один бородатый, второй безбородый, оба в почти одинаковых серых плащах по последней американской моде. Бородатый в шляпе, такой же серой, безбородый положил свою на пустующий стул.

Оба не любят пиво, поэтому каждый сделал всего по глотку. Английский с акцентом, одинаковым у обоих.

– Вы очень вовремя, kamerad Рихтер. Первое заседание Национального комитета уже послезавтра. Надо успеть занять лучшие стулья.

Бородатый без всякого удовольствия отхлебывает из «пинтового» бокала и закуривает сигарету из лежащей тут же на столе пачки.

– Стоит ли так спешить, kamerad Мюллер? – тщательно подбирая слова, возражает безбородый. – Наш общий знакомый Herr Аgronom наверняка приготовил сюрприз как раз к открытию комитета.

Тот, что с бородой громко щелкает зажигалкой.

– Сюрприза не будет. Мы побеспокоились. Только вчера я вернулся из Vaterland.

Оборачивается, резко, по-волчьи, и, не сдержавшись, переходит на родную речь. Лужицкий диалект верхнесаксонского, громким шепотом, словно из пулемета.

– Гиммлер собирался заявить о том, что Германское сопротивление – обман, фальшивка, «Трест», ее руководство – сотрудники «зипо», и все это придумано, чтобы выявить предателей Рейха, собрать вместе и отправить в Дахау. Я, начальник штаба – штурмбаннфюрер СС, его офицер для особых поручений.

Безбородый, он же kamerad Рихтер, возражает тоже на родном диалекте, баварском.

– А вы разве не штурмбаннфюрер? Такое и вправду может сорвать создание Национального комитета.