Возражения есть? Спасибо, господа офицеры! Значит, с Богом, перекрестясь! Проверьте сирену. В порядке? Прекрасно! И удивительно, труба то первая как решето…

Все кроме Шевелева: предупредите народ внизу и в батарее: как дадим длинную сирену, всем держаться. За что? Да за что придется! И, Андрей Андреевич, позаботьтесь, дорогой, чтобы к эвакуации раненых приготовились. Всем надеть спасательные нагрудники. И на раненых в первую очередь, не забудьте.

— Обижаете-с, Николай Готлибович…

— Кстати, где у нас Подгурский? Ясно. Николаю Люциановичу передайте, чтобы готовил минные аппараты. Как к их колонне в упор подойдем, пусть пускает вдоль строя, даст Бог, заерзают, и, глядишь, Степану Осиповичу минут пять сэкономим. Просемафорьте Рейценштейну: „Лишен артиллерии, иду на таран“! Флажный всем: „ЗК“! И давайте из рубки все. Живо! Пока больше распоряжений не будет… Все, друзья мои, не поминайте лихом…

— Смотрите, командир! Смотрите! „Новик“ в атаку на „Микасу“ прет!

— Где?! Ага… Ах, и красава же Балк! Ну, дает Захарыч! Дай-то и ему Бог! Право на борт! В машине, слышите меня! Самый полный! Заклепать клапана!

Итак, наш выход. Ну-с, третья попытка, господа…

Первые две? „Диана“ и „Рюрик“, конечно… Да, виноват. „Корейца“ я забыл. Живы будем, перед Беляевым публично покаюсь. А вот „Микасу“ мы не достанем уже… Проходит мимо гаденыш. Ну, может хоть следующего… Ага! Нормально идем. Да, этого подловим.

Машинное! — опять проорал Рейн в обломанную трубу амбушюра, — Дайте самый полный! Все что можете! И держитесь все там. Иду таранить!

Так… Молодец… Одерживай!

Так держать! Этот… „Сикисима“. С виду еще почти чистенький, только немного свиньей сидит… Мажут! Руки у вас трясутся, господа самураи. Это вам не ползущего старика „Рюрика“ пинать… Что, не ждали?! МАЖУТ!!! Укройся поближе к броне. Я сам…

Ага, задергался, гад… Сейчас, Сашенька, мы им за ручку твою так врежем! Нет, Валентиныч, давай-ка вместе! Навались! Еще, еще правее… Все, поздно, поздно сбрасывать под стол, ублюдок… Нет у тебя пятого туза в рукаве! Сирену давай!!! И держись крепче!

Впереди, за срезом брони амбразуры, все ближе и ближе, ползли слева направо два застывших от ужаса черных зрачка на срезах стволов кормовой башни „Сикисимы“… Ближе… Еще ближе… Вот острый угол баяновского форштевня уже между ними… Вот он уже чуть левее и выше… Вот…

Из книги Владимира Семенова „Бой при Шантунге“, СПб, „Голике и Вильборг“, 1910, издание третье, исправленное и дополненное

„Ну, будет игра! Отольются кошке мышкины слезки…“ — думал я, глядя на яростно дымящие „Ретвизан“, „Александр“ и „Цесаревич“, которые, повинуясь приказу адмирала, выжимали из своих машин все, постепенно обгоняя „Потемкин“. Они склонялись к нашему курсу, становясь флагману под нос, дабы образовать линию баталии. „Суворов“, который по скорости не мог превзойти наш броненосец, оттягивал, чтобы стать ему под корму. Таким образом, мы принимали боевой порядок флота № 5, хотя и сильно усеченный количественно.