Итогом всей этой суеты, телеграфного стрекота и бумаготворчества стало подписание в начале второй декады июня «контракта века»: между Морским министерством Российской империи и концерном «Виккерс» было заключено пакетное соглашение на участие знаменитой британской компании в «расширении, модернизации и переоснащении промышленных мощностей Кронштадского и Севастопольского военных портов, Адмиралтейского судостроительного и Металлического заводов в Санкт-Петербурге».

План работ, включающий в себя реконструкцию с серьезным увеличением размеров трех имеющихся в Кронштадте и Севастополе сухих доков, создание стапельного и достроечного кранового хозяйства, расширение и оснащение современным оборудованием и станочным парком мастерских, был расчитан на шесть с половиной лет.

По мере реализации контрактов предусматривалось вхождение концерна Виккерса и отдельных фирм, в него входящих, в акционерный капитал ряда российских предприятий. К кредитованию проектов Виккерса в России, Захароф был намерен привлечь ряд британских, бельгийских, датских и голландских частных банков.

Одновременно с Виккерсом был заключен контракт на его участие в проектировании и постройке на питерских верфях для РИФа 4-х линейных ледоколов по 12 тысяч тонн каждый, которым предстояло в будущем, воплотив в себе идеи Макарова и Менделеева, обеспечивать проводку грузовых судов и боевых кораблей Северным морским путем. Английская сторона обязалась поставить значительную часть стали для корпусных конструкций, оборудования и систем, а также винто-рулевые комплексы. Под закладку головного корабля был выделен стапель Адмиралтейского завода, второго — эллинг Балтийского завода…

Когда тайное стало явным, к удивлению сторонних наблюдателей, в Англии новости об этих сделках с противником их дальневосточного союзника не вызвали излишнего ажиотажа: ибо, как говорится, «политика — политикой, а бизнес — бизнесом». Напротив, газеты Парижа и Берлина отреагировали на произошедшее крайне нервозно. Но кричать «а почему не нам!?» было уже поздно. Первый розыгрыш мирового тотализатора под неброским названием «Российская индустриализация» завершился. Лот уплыл англичанам, а весомый кусок его — одному пронырливому греку.

«Хорошо только, что он не знает, кому именно всем этим обязан, и главное — почему, — подумал Вадим, глядя на сияющую физиономию Базиля после очередного его общения с Николаем, — иначе капитализация моей головы понизилась бы до ломаных трех копеек».

Окончательно господин Захароф убедился в том, что не прогадал, в день появления на свет Наследника Российского Престола, когда во время охватившей столицу праздничной суеты, был зван адмиралом Абазой на ужин в Императорский яхт-клуб. Там он услышал не только последние дворцовые сплетни про реакцию на рождение у царской четы сына некоторых их родственников, типа «тетушки Михень», но и в подробностях узнал о том, что именно решили Николай, его министры и адмиралы на заседании ОСДФ 19-го июня.