– Кто таков? – строго спросил он представшего перед ним не успевшего толком привести себя в порядок Дмитрия.

– Минный кондуктор Будищев! – четко отрапортовал тот.

– Давно служишь, морячок? – высоко приподнял бровь комендант.

– Ещё и года нет, ваше высокоблагородие.

– Откуда же столько Георгиев?

– С турками воевал.

– Ишь как, – ухмыльнулся в усы полковник. – Я вот тоже воевал, а крестов у меня поменее твоего. И как же случилось, что ты воров среди ночи пострелял?

– Нечего было ножиками своими размахивать.

– Это верно. Ну что сказать, – молодец! Я давно знал, что тянут, сукины дети, со складов, но за руку никак схватить не получалось. Всё думал, что они торговцам тутошним таскают на продажу, а оно вишь как. Прямиком в море и шито-крыто… Хвалю!

– Рад стараться, ваше высокоблагородие!

– Командиру твоему сообщу о геройстве, тут уж будь покоен. Если просьба какая есть, говори. Смогу – уважу, а если нет – не обессудь.

– Господин полковник, – решился Будищев. – Дело в том, что я не состою в команде транспорта «Баку», а приписан к батарее митральез, которая скоро должна прибыть сюда. Разрешите дождаться её здесь. А то, пока сходим в штаб флотилии в настоящем Баку, пока вернемся, генерал Скобелев уже того и гляди Ахал-Теке возьмет.

– Даже не знаю, – озадачился комендант. – Я, братец, моряками не командую. Могу, конечно, походатайствовать перед вашим командиром, но если не отпустит…

– Отпустит, – убежденно заявил Дмитрий.

– Да? – удивленно приподнял брови Арцишевский и, видимо, придя к какому-то выводу, лукаво усмехнулся и с легким малороссийским выговором спросил: – А придачу за тебя, бiсов сын, он давать не будет?

– Не продешевите, ваше высокоблагородие, – одними глазами улыбнулся в ответ кондуктор.

– Господин полковник, – с бесцеремонностью, свойственной многим адъютантам, прервал их беседу Бриллинг. – Осмелюсь доложить, что на наш рейд пришли пароходы и подают сигналы.

– «Баку» и «Почтовый»?

– Так точно.

– Добре, – пробурчал комендант и кивнул юнкеру, давая понять, что аудиенция завершена.